Тахти нашли, едва судно вышло в море. Правда, к тому моменту он успел окончательно замерзнуть, и облачко пара от дыхания становилось все меньше. Но он продолжал сидеть среди ящиков со снастями. А потом перед ним возник огромный черный силуэт.

Рыбак был высокий, крепкий и большой. Темно-синий корабельный комбинезон он надел поверх черной водолазки, а наверх накинул расстегнутую куртку такого же синего цвета. В помещении было довольно просторно, но когда он вошел, места не осталось.

Он стоял со скрещенными на груди руками и смотрел на Тахти. Брови сползлись на переносице. Свет остался за его спиной, превратив его в черную скалу. Для Тахти это был момент настоящего ужаса. Тогда он поверил, что его правда могут убить. Просто за то, что он оказался в этой лодке без разрешения. Он съежился, все еще надеясь, что его не заметят. Что он исчезнет, если сожмется в комок.

– Ты кто такой? – прогремел рыбак.

Тахти вздрогнул, как от удара. Пути назад не осталось. Бежать было некуда. Если бы рыбак не загораживал собой дверь, он бы, может, и побежал. Хотя в этом смысла тоже не было. Куда бежать-то? Они в открытом море.

Тахти встал еле-еле, ноги затекли и не слушались.

– Простите, – прошептал он еле слышно.

Рыбак сделал шаг вперед. Тахти отступил и вмазался спиной в коробки.

– Ты кто такой, я спрашиваю?

От него пахло солью и табаком. Тахти сглотнул, втянул воздух. Сейчас его укокошат. Как пить дать.

– Простите меня. Мне очень нужно уехать отсюда.

Рыбак оглядывал его с головы до ног. Темные глаза под кустистыми бровями, растрепавшиеся на ветру волосы. Тахти трясся перед ним и не знал, где бы спрятаться.

– Как ты здесь оказался?

– Пробрался утром, пока никого не было.

Он не стал врать. Даже не пытался оправдаться. А что тут еще скажешь? Что он ошибся кораблем и поэтому прятался среди коробок?

– Куда уехать?

– Домой, – прошептал Тахти.

– Куда? – голос рыбака громыхал раскатами. Еще немного, и засверкают молнии.

– В Ан-Лодалию.

– Не ближний это свет.

– Я знаю.

– Как тебя зовут?

– Тахти.

Рыбак вытянул руку, Тахти зажмурился. Удара не последовало. Он приоткрыл глаза. Рыбак протягивал ему раскрытую ладонь.

– Ясперсен.

Ясперсен пожал Тахти руку. Его рука была огромная, с обветренной жесткой кожей. От его крепкой хватки в руке Тахти что-то хрустнуло.

– Иди за мной.

В камбузе он пил чай. Ему на плечи набросили куртку, тяжелую, теплую, пропахшую солью и рыбой. Подкладка у нее была флисовая, снаружи – водоотталкивающая непродуваемая мембрана. Завернуться в нее – словно завернуться в кокон.

– К чаю ничего нет, малыш, – сказал Ларссон.

Ларссон был совсем немного меньше Ясперсена и такой же грозный.

– Спасибо за чай, – сказал Тахти. – Спасибо, что не сердитесь.

Ларссон рассмеялся сухим, грубым смехом.

– Еще как сердимся.

– Мы вернем тебя обратно, – сказал Ясперсен. – Ты уж прости.

– Не имеем права, – сказал Ларссон.

– Я понимаю.

Тахти допил чай, но все еще держал в руках теплую кружку. Ясперсен встал.

– Позвони домой. Скажи им, что с тобой все в порядке.

– Я…

– Звони-звони.

Тахти поднялся. Ларссон хлопнул Тахти по плечу с такой силой, что он сделал шаг вперед. И поплелся вслед за Ясперсеном. Звонить Сигги. Ясперсен оставил его наедине с рацией. Тахти смотрел на рацию и медлил. Сейчас он наберет номер и попросит соединить его с Сигги. Что дальше? Что он скажет, что сделает? Запрет его в одной из комнат? Оставит без еды? Отправит обратно в приют? Позвонит в полицию?

Тахти снял трубку, набрал номер из справочника. Попросил соединить его с Сигги Пайменом. На линии хрипело и трещало. Потом, через шуршание и скрежет он услышал приглушенный голос Сигги.