«Представляю Вашему величеству алмаз в коре: Ваш ум даст ему цену», – так Румянцев-Задунайский пишет о молодом человеке с опытом войны и секретной работы. «Алмаз в коре» – так тогда называли неограненный камень.

Двадцатипятилетний Безбородко был толстым, неуклюжим, простоватым на вид и вдобавок – не знал французского языка. Екатерина поначалу не разглядела за внешностью «глуховского кабанчика» (такое прозвище припечатал ему в столице Завадовский) и хохлацким произношением, от которого он так и не избавился до конца дней, интеллектуала высшей пробы.

Безбородко назначают на второстепенную должность секретаря по приёму челобитных, придворные за глаза издеваются над «хохлом». Кстати, хорошие манеры он так и не приобрёл до конца своей жизни.

Автор книги «Опыт обозрения жизни сановников, управлявших иностранными делами в России Александр Терещенко в 1837 г. писал: «Являясь к императрице во французском кафтане, он иногда не замечал осунувшихся чулков и оборванных пряжек на своих башмаках, был прост, несколько неловок и тяжёл; в разговорах то весел, то задумчив».

Однако некоторая грубоватость манер, неуклюжесть и чудаковатость внешнего облика Александра Андреевича нисколько не помешали современникам очень скоро заметить его выдающиеся способности. Как отмечал в своих воспоминаниях французский дипломат граф Луи Сегюр, «в толстом теле Безбородко скрывал тончайший ум».

Вскоре выяснилось, что малоросс Безбородко, чуть ли не единственный из «екатерининских орлов», в совершенстве владел русским литературным языком (вторым был тоже малоросс, Пётр Завадовский). Государыня, отдавая должное одарённости Безбородко, начала давать ему разнообразные поручения. Постепенно он стал любимым докладчиком Екатерины.

«Не могу нахвалиться пребыванием своим здесь, – хвастал Безбородко отцу в 1778 году. – Ее Императорское Величество ото дня в день умножает ко мне свою доверенность… Во мне вся публика и двор видят ее первого секретаря, потому что через мои руки идут дела сенатские, Синода, Иностранной коллегии, не исключая и секретнейших…»

И это не было пустое малороссийское бахвальство. В письмах «самой» Александр Безбородко фигурировал как «мой фактотум» (буквально – «делающий все», т. е. незаменимый помощник, правая рука). В 1779 году он был произведён в бригадиры и получил 1200 крестьянских душ в Белоруссии.

А дальше его богатство росло так: в 1783 году – в потомственные владения передано 2700 душ в Малороссии; год спустя – чин тайного советника и ещё более 3000 душ в Малороссии. Кроме того, получил дозволение принять пожалованное ему австрийским императором графское достоинство Священной Римской империи. На гербе новоиспечённого графа располагался латинский девиз: «Lahore et Zelo», т. е. «трудом и рвением».

В 1786 году опять награждён деревнями в Малороссии. В 1790 году пожалован действительным тайным советником, а в следующем году по случаю заключения мира с Портой получил орден св. Андрея Первозванного; далее – 50 тысяч рублей серебром, похвальную грамоту, масличную ветвь для ношения на шляпе и 5000 душ в Подольской губернии (ныне Винницкая и Хмельницкая области). За увеличение государственных доходов Александру Андреевичу был пожалован пенсион в юооо рублей и единовременно 50000 рублей.

24 ноября 1780 года он был определён в Коллегию иностранных дел со званием «полномочного для всех негоциаций» и пожалован в генерал-майоры. Назначению предшествовало составление Безбородко нескольких дипломатических документов, импонировавших императрице.

Первый из них – Манифест о вооружённом нейтралитете. Этот документ, опубликованный во время войны за независимость США, провозглашал право нейтральных государств торговать с воюющими всеми товарами, за исключением оружия и боеприпасов. Он лёг в основу международного морского права. В Соединённых Штатах Америки манифест приветствовал Континентальный конгресс, признав провозглашённые правила «полезными, разумными и справедливыми».