– Стал похож на генерала, правда? Отстрелял свое… сейчас сижу, позорюсь. Крусада так и пала, говорят…

Я попросил рассказать. Гор поднял голову. Крусада – одна из провинций, далеко на юге, неспокойный горный край. В годину революции первой подняла знамя восстания, и долго сопротивлялась, даже когда остальной остров снова свалился к ногам империи. Я переспросил —оказалось, революций здесь много случалось за последние сто лет. Две неудачные, тогда империя была сильна, крепка, и, несмотря на проигрыш в войне, быстро разобралась с мятежом. Крусаду расселили, вывозили эшелонами, а на место вывезенных крестьян завозили рабочих. Укрывашихся в горах старательно резали. Потом всеобщее восстание под руководством вождя, возвращение переселенцев. И тут Крусада потребовала независимости. Ей предоставили широчайшую автономию, вплоть до ведения внешней политики. Она в ответ сблизилась с Северным альянсом, стала развиваться, богатеть. Гор пытался говорить нейтрально, но голос дрожал. Я спросил о родичах в провинции, нет, никого, просто обидно, что так вышло, был шанс решить все мирно. Не получилось.

Я ощутил сигнал – в деревню кто-то вошел. Всего лишь крестьяне. Такие сигналы я получал и раньше, будучи у Лидии, получал, тревожась, иногда просыпаясь среди ночи. Она думала, я беспокоюсь за нее, объяснить свои страхи не мог. Ведь я был в десятках километров от деревни.

Гор помолчал, продолжил. Пропаганда говорит, партизаны стали нападать на наши патрули, в ходе одной из атак захватили радиостанцию и призвали на помощь союзников, в то время как их парламент объявил о независимости и попросил помощи в борьбе за свободу. Флот Альянса, стоявший под парами, уже утром оказался у берегов. Радио самого Альянса рассказывает прямо противоположное, да, в Крусадских горах иногда постреливали, но атака на радиостанцию была инсценировкой, чтобы раз и навсегда разобраться с непокорной провинцией. Никому в столице не нравилось ее особое положение. Потому инсценировка, потому война. Альянс изначально не рассчитывал воевать со всей страной, его стратегам думалось, одно присутствие флота отвадит вождя от нападений на провинцию, а та объявит себя независимой. Но случилось, что случилось, война продолжалась больше года, потери с обеих сторон больше двух миллионов убитыми. Альянс отступил, а Крусаду зачистили.

Он поднял глаза, полыхнувшие позабытым огнем.

– Я боюсь, нас зачистят, и никто не придет. Здешний народ, он будто закаменел, так боится. Нужна сторонняя помощь. Государство прогнило, все идет на нужды верхушки, народ начинает голодать, но, все равно, верит в светлое будущее и в своего владыку. Нужно внешнее воздействие и внутренняя сила, чтоб изменить порядок вещей. Если у Тита все получится, мы сможем. Это сейчас нас всего ничего. Вождь начинал с такой же компанией. Сможем и мы.

Зашуршали шины, захлопали двери, прибыл пикап. Одна Рада прибыла, Нил, отправился на работу.

– Надо же, вы Гора в порядок привели. Мы и не надеялись, – деревянный голос, Рада обняла товарища, вдруг передо мной засмущавшегося, отступила, оглянулась на меня. – И уже поужинали. Хоть бы меня подождали. Думали, я по дороге перекушу?

– Тит как? – глухо спросил Гор.

– Отправила, сел спокойно, не обыскивали. Прости, я голодная, на автовокзале такая давка, – и прошла в кухню. Долго возилась, пока Гор не вошел следом. Начал спрашивать, все так же настойчиво, как вечером, девушка отвечала с едва скрываемым раздражением. Вернулся.

– Не хочет со мной говорить, – уже ко мне. – Наверное, все в порядке. – Рада крикнула из кухни, как пленный, я ответил. – Что-то перестал за всем успевать. Вы вот к нам в помощь очень кстати. Сам себя не пойму, чего так разнюнился. Никогда прежде, а тут, – и снова ко мне. – Может мне к генералу сходить? Март всегда с ним вечерами разговаривал.