Если игра в кости является наиболее драматической сценой сказания, то кульминацией самой игры оказывается проигрыш Юдхиштхирой общей жены Пандавов прекрасной Драупади. Едва Шакуни успел сказать: «Я выиграл!», – как Дурьйодхана спешит распорядиться новым приобретением (Мбх II, 59, 1): «Ступай, о Кшаттри, приведи сюда Драупади, любимую и и чтимую супругу Пандавов. Пусть она быстро придёт и подметёт чертоги, и пусть нам на радость она пребывает вместе с рабынями».

Разумеется, праведный Видура от поручения отказывается, и тогда за Драупади отправляется посыльный, который вошёл в покои Пандавов, «как собака в логово льва» (Мбх II, 60, 3). Пока Пандавы в силе, посторонний не посмел бы входить в их внутренние (то есть не предназначенные для приёма гостей) покои. Очевидно, давая слуге подобное поручение, Дурьйодхана подчёркивает, что Пандавы утратили свой социальный статус. Кроме того, так нанесено оскорбление Драупади. Обращение посыльного к жене Пандавов лишний раз подтверждает, что формальным противником Юдхиштхиры в игре выступал Дурьйодхана (Мбх II, 60, 4): «В то время как Юдхиштхира был одержим, увлечённый игрой в кости, Дурьйодхана, о Драупади, выиграл тебя». Драупади потрясена, но способности ясно мыслить не утратила, и задаёт посыльному важный «процедурный» вопрос (Мбх II, 60, 7): «Ступай (назад) к игроку и, явившись в зал собрания, спроси его, о сын суты, проиграл ли он сначала себя или же меня». Посыльный возвращается без Драупади, и теперь сам Юдхиштхира посылает за ней, чтобы она предстала перед «своим свёкром». Таким образом Пандава демонстрирует согласие с результатом игры и пиетет к Дхритараштре как к отцу и распорядителю ритуала. На протяжении всей сцены Бхимасена возмущается игрой, Видура просит её остановить, и даже один из младших братьев Дурьйодханы Викарна считает проигрыш Драупади в кости беззаконием. Все они в конечном итоге апеллируют к старому царю, но тот продолжает отмалчиваться, зато Дурьйодхана бойко распоряжается и действует. Вместо нерешительного посыльного он отправляет за Драупади своего брата Духшасану, который недвусмысленно даёт понять красавице, что теперь она принадлежит гарему Дурьйодханы (Мбх II, 60, 20): «Отбросив стыд, погляди на Дурьйодхану. Угождай (отныне) Кауравам, о ты с глазами продолговатыми, как (лепестки) лотоса!»

Духшасана тащит несчастную женщину в зал собрания силой, где на неё в присутствии её «жалких супругов» сыпятся всё новые оскорбления от Духшасаны, а также от Дурьйодханы и Карны. Призывы Драупади о помощи почтенные старцы Бхишма, Дрона и Крипа игнорируют. Почему? Ответ на этот вопрос даёт Викарна, совестливый младший брат Дурьйодханы. Несколько раз призвав присутствующих ответить на вопрос Драупади о законности её проигрыша, и не получив ответа, Викарна констатирует (Мбх II, 61): «Бхишма и Дхритараштра – два наистарейших (отпрыска рода) Куру, соединившись вместе, ничего не сказали… Потому и сын Бхарадваджи» (Дрона – А. И.), «наставник всем (нам), а также Крипа – эти лучшие из дваждырождённых тоже не ответили на вопрос». Младший Каурава даёт понять, что мудрые Дрона и Крипа, находясь на службе у Дхритараштры, не могут выражать независимого мнения, пока царь молчит. Присутствующие цари также безмолвствуют («цари… боясь сына Дхритараштры, не промолвили ни слова – ни хорошего, ни дурного»). Очевидно, никто не вправе прервать или изменить ход ритуала, кроме Дхритараштры. В соответствии с этим, аудитория узнаёт из слов Драупади и Арджуны, что Юдхиштхира «связан выполнением своего нравственного закона» и что «будучи вызван врагами, царь, помня о долге кшатрия, играл в кости по воле других».