».

16 мая 1960 года у Эйзенхауэра была запланирована встреча на высшем уровне с Хрущевым в Париже. Он боялся, что его самый ценный актив – репутация честного президента – будет утрачен, если U-2 собьют как раз в тот момент, когда Соединенные Штаты, по его же словам, «вовлечены в искренний диалог» с Советами.

Теоретически санкционировать полеты U-2 мог только президент. Но программу курировал Бисселл, который с большой щепетильностью относился к разработке планов полета. Он пытался уклоняться от необходимости отчитываться перед президентом и выискивал способы осуществить эти полеты со стороны британцев или китайских националистов. В своих мемуарах он написал, что Аллен Даллес пришел в ужас, узнав, что траектория первого полета U-2 пролегала непосредственно над Москвой и Ленинградом. Директор так и не узнал о начале полета; Бисселл не счел целесообразным его об этом проинформировать.

Он спорил в течение многих недель с Белым домом, прежде чем Эйзенхауэр наконец сдался и разрешил полет U-2 над территорией Советского Союза. Вылет был намечен на 9 апреля 1960 года из Пакистана. На первый взгляд полет прошел успешно. Но Советы знали, что их воздушное пространство снова нарушено, и пребывали в повышенной боевой готовности. Бисселл «отвоевал» еще один полет. Президент установил для его реализации крайний срок: 25 апреля. Когда наступил назначенный день, небо заволокло плотным слоем облаков. Бисселл умолял об отсрочке, и Эйзенхауэр скрепя сердце дал ему еще шесть дней. Следующее воскресенье должно было стать окончательным сроком полета перед Парижской встречей на высшем уровне. Тогда Бисселл попытался обойти Белый дом, обратившись к министру обороны и председателю Объединенного комитета начальников штабов, чтобы заручиться их поддержкой для проведения еще одного полета. В безудержном рвении он, естественно, не учел возможность катастрофы.

1 мая, как и опасался американский президент, U-2 был сбит в Центральной России. Пилот ЦРУ, Фрэнсис Гэри Пауэрс, оказался жив и попал в плен. На тот момент действующим госсекретарем был К. Дуглас Диллон. «Президент приказал мне проконсультироваться с Алленом Даллесом, – вспоминал Диллон. – Нужно было выступить с каким-нибудь заявлением». К ужасу обоих, НАСА объявило, что в Турции потеряна связь с самолетом метеорологической разведки. Такой была легенда ЦРУ. Директор Центральной разведки либо никогда не знал об этом, либо напрочь забыл.

«Мы не могли понять, как это произошло, – говорил Диллон. – Но нужно было как-то выкручиваться».

Это оказалось нелегко. Следуя легенде, Белый дом и Государственный департамент в течение целой недели вводили в заблуждение американский народ по поводу этого полета. Но их ложь становилась все более прозрачной. 7 мая было сделано последнее лживое заявление: «Этот полет никто не санкционировал». Это сломило дух Эйзенхауэра. «Он не мог позволить Аллену Даллесу взять всю вину на себя, потому что тогда получилось бы, будто президент не знает о том, что творится в правительстве», – сказал Диллон.

9 мая Эйзенхауэр вошел в Овальный кабинет и произнес вслух: «Я хотел бы уйти в отставку». Впервые в истории Соединенных Штатов миллионы американских граждан поняли, что их президент смог обмануть их, пусть и во имя национальной безопасности. Доктрина правдоподобного дезавуирования была мертва. Встреча на высшем уровне с Хрущевым была сорвана, и краткая оттепель в холодной войне сменилась льдом и стужей. Шпионский самолет ЦРУ отложил идею разрядки почти на целых десять лет. Эйзенхауэр одобрил заключительную миссию в надежде выяснить ситуацию с «отставанием по ракетам». Но легенда-прикрытие выставила его лгуном. Уже находясь в отставке, Эйзенхауэр сказал, что