В этот момент в коридоре показался Ниндзя с писькой под носом. У него Шрам уже спрашивал мелочь.

– О, дружок. Заходи сюда, у тебя есть что по мелочи?

– У меня только на дорогу, – пробульенил Ниндзя.

– Погоди, на какую дорогу? У тебя проезд бесплатный, а стипендия?

– Ну да, еще стипендия… (Это был неправильный ответ).

Шрам взвыл от злости:

– Что же вы пиздите-то все? Я ведь у тебя спрашивал час назад, у тебя ни копейки не было. Так?

– Так.

– А сейчас уже и на дорогу, и стипендия. Ты вот для чего мне пиздел, товарищ?

Девчонки в курилке мигом сообразили, что сейчас будет, и попытались схватить за руку Шрама, но удержали только одну руку. Второй Шрам залепил Ниндзе хорошую подачу с кулака. Да так удачно, что разломал ему нос. Ниндзя до конца обучения будет храпеть, как трактор. Говорят, кровищи было море… Выслушав историю, я спросил:

– А третьего кто отмудохал?

– Не поверишь – свои же, с первого курса! Только тихонько, пару тумаков, за то, что шарахался по коридору после отбоя.

– Ну и дела, – сказал я и призадумался.

Маховик дедовщины был запущен, молодежь кусалась между собой, и сильные наказывали слабых. Остановить это было невозможно. В такой ситуации надо было думать, как за себя постоять. Раймондс сказал, что за драку Шрам был выгнан нахуй из общаги и почти отчислен из учебного заведения. Сейчас его не найти, он уехал домой. Кстати, он все ходил, извинялся. А вот сосед твой по койке – Каспер, увидел залитого кровью Ниндзю и молча собрал вещи, мы даже не заметили, что его уже нет. Накуренный Тромб сообщил, что он забрал документы и больше не вернется. Я зашел в свою комнату – там лежал Тромб, на полу валялась окровавленная рубашка.

– Это чья?

– А это Ниндзя нос вытирал, – сказал Тромб, не заикаясь. Ага, накурился, сука.

Вечером мы собрались основным костяком в одной из комнат с бутылкой водки и стали обсуждать причины конфликта. Я спросил Тошу и Лущана, какого хрена они исполняют? Ответ был непростой. С их слов, расклад был такой: «В общаге есть сильные и есть слабые, есть люди, а есть лохи – это естественный отбор, и впрягаться за каждого смысла нет.» Они спросили:

– Ты свои проблемы сам решаешь?

– Сам…

– Тогда позволь и другим решать проблемы самостоятельно.

Я осознал главное: никто из них не смел на меня прыгать, но впрягаться за каждого я не мог – один в поле не воин. Таким образом, в общаге дедовщина приняла законный характер. По вечерам я видел, как слабых отправляют в магазин за продуктами и спиртным (два километра по трассе туда и два километра обратно). Один мальчишка по имени Гоша, бегал по четыре раза за вечер, регулярно. Особым шиком было посреди ночи поднять молодого и выбросить его из окна второго этажа – за водкой. Обратно залезай как хочешь. Кстати, за год до нас тут учился мужик – бывший танкист, без руки и ноги (его «коробочку» сожгли в Грозном в 1995 году). Так он самостоятельно из окна спускался, гонял себе за водкой и залезал обратно. Как? Да хуй его знает, но об этом говорили все.

В один из дней одногруппница (та, местная, что проблевалась в лесу) припомнила мне свой позор и начала угрожать расправой за содеянное (я до сих пор не понял, что я такого натворил?). По-моему, она была просто тупая малолетка. Дело приняло серьезный оборот, когда свидетели ее рвотного подвига растрепались об этом на все учебное заведение (они растрепались, а виноват, сука, почему-то я?). Она подошла и заявила:

– Тебе пизда!

– Что, простите?

– Тебе пиздец. Я решила, что подобные дела не должны оставаться безнаказанными, тебя вывезут на трассу и завалят нахуй.

Я решил, что это бред тупой пизды, но масла в огонь подливали местные ребята. Они предупредили, что у этой пиздятины хорошие подвязки с местными отморозками, которые частенько вывозят людей на трассу (мода такая у них). Я спросил: