Я не ответил. Уже доводилось видеть последствия нарушения Табу. Люди сходили с ума, теряли себя и в итоге погибали самой чудовищной смертью из всех возможных.

– Зачем это Академии? – сглотнув накопившуюся во рту слюну решил спросить я, приготовившись к неприятному ответу.

– Не думай, что мы делали тест именно с такими намерениями. О, нет. Это лишь тест. Испытание, показывающее насколько человек готов.

– Готов? – переспросил я, прикрыв рукой глаза от неприятного палящего солнца снаружи академии.

– Да… – тихо, почти шепотом, ответил Кроль, – Сейчас этого многим не хватает. Бродить по тропинкам Аркрегии – непростая задача. Кстати, о целях, – вдруг остановился он, – Тору, с тобой хочет встретиться одна особа.

– Кто именно? – переспросил я, видя как моя группа забирается на дирижабль и готовится к отлёту.

– Она сейчас на репетиции пьесы в ближайшем театре, – добавил Кроль. Видно, он не хотел вдаваться в детали. Дирижабль стартовал без меня. После экзамена нас должны были распределить по подразделениям уже как гвардейцев. Но, похоже, я ещё не всё закончил.

Оставалось ещё одно задание, которое я должен был принять не как гвардеец, а как…

Интерлюдия.

Человек в белоснежной маске, чьё имя не внушало ничего, кроме животного первобытного страха, быстро спускался вниз, в темноту хаотично построенного подземелья. Взмахнув рукой он заставил огонь факела подняться и следовать за ним. Тонкая полоса света потянулась за мужчиной. Коридоры были сухие, а стены с потолком могли даже обжечь. Чем дальше – тем страннее становилось окружение. Ровные обычные дорожки сменились на витиеватые развилки, рядом с которыми уже и не было стен. Редкие огни факелов еле-еле справлялись с нахлынувшей тьмой темницы.

– Эль три, зен девять, гас двадцать, – твердил мужчина себе под нос, проносясь мимо запертых каменных дверей с медными табличками..

Он искал что-то конкретное. Ожидание было непозволительно. Он из тех людей, что привыкли решать наболевшие проблемы быстро, решительно и… навсегда.

Свет всех огней зала сменился на кристально синий. Наичистейшее пламя. Самое горячее и опасное. Именно оно указало мужчине дорогу к искомой двери.

Хлопок! Проход в камеру открылся и путник предстал перед заключённым в свете кроваво-алого пламени, что почти сразу залетело внутрь.

– Верховная Пасть, полагаю? – вяло обратился к нему заключённый. Его руки и ноги оказались закованы в золотые цепи с вольфрамовыми шипами. Одно неверное движение и эти метровые нависшие над ним копья пронзят его тело. Его глаза смотрели в пол, его торс изуродован многочисленными шрамами. Одни были новыми, другие – не очень. Но пленник не был сломлен.

– Почти угадал, – прикрыл дверь человек в маске. Узник приподнял голову и с долей разочарования промямлил себе под нос:

– Гнев… чем обязан?

– Я здесь не для допроса, – прошёлся он по округлой комнате, – Поговорим? О наболевшем.

– Как видишь, я не в настроении.

Верховный Гнев наигранно вздохнул и цепи ослабли, дав пленнику долгожданную свободу. Парящее в воздухе пламя поднялось к просторному потолку и осталось там.

– Ты не глуп и прекрасно знаешь последствия твоего нападения на меня, – улыбнулся под маской Гнев.

Даже с запертым вместе с ним опасным преступником, Гнев был в безопасности… хотя, по сути, это преступник был заперт с Гневом. Безоружный и одинокий. Ему не повезло, что вместо Пасти явилась правая рука Императора, однако был спасён лишь простым и безобидным намерением поговорить.

– Более чем, – поднялся на ноги заключённый. Невысокий ростом он выглядел больше и сильнее самого Гнева. Отсутствие верхней одежды и его развитая мускулатура лишь усиливали это впечатление.