18 июня он выехал из Праги в Ужгород. В тот же день в Подкарпатской Руси началась забастовка не только против чешских властей, но и против прибытия Жатковича, вскоре переросшая в первую в истории края всеобщую забастовку. На следующий день губернатор прибыл в Ужгород. Фабрики и заводы не работали. Закрыты были все лавки. Город, как и вся область, выглядел вымершим. Нового губернатора встретили военный диктатор, администратор и небольшая группа сторонников Августина Волошина и СДП. Жаткович был одним из инициаторов движения русинов в США за присоединение Подкарпатья к Чехословакии. Это давало ему основание надеяться на поддержку со стороны властей Праги, от которых он добивался обещанной для Подкарпатской Руси автономии. Она, по его представлению, должна была быть похожа по правам, которыми следовало наделить Подкарпатскую Русь, на штат в США, он надеялся использовать все хорошее, что было тогда в Америке, и перенести это на почву Русинии, как нравилось ему называть этот край. Но Григорию Жатковичу пришлось разочароваться – все это не входило в планы Томаша Масарика. К тому же ко времени назначения Жатковича на должность губернатора часть его сторонников в Подкарпатье (особенно из бывшей Пряшевской народной рады), в том числе Антал Бескид, с которым они вместе отстаивали чешские интересы в Париже, отошла от него. В оппозиции к новому губернатору оказался и другой сторонник русофильского направления в Центральной руськой народной раде – Андрей Гагатко, эмигрант из Галиции.

Международная социалистическая партия Подкарпатской Руси, обсудив создавшуюся ситуацию, приняла решение 20 июня прекратить забастовку протеста. Однако борьба не прекратилась: в июле – августе она была направлена на поддержку Красной армии Советской России, воевавшей против Польши. Ее передовые части уже были под Львовом и Варшавой.

Обстановка в Чехословакии обострилась до предела в декабре 1920 года. Тогда правящая коалиция поддержала правых из социал-демократической партии, которые вели спор внутри партии с «марксистской левой» по вопросу раздела партийного имущества. В городах Чехии пролилась кровь, в столкновениях с полицией и войсками погибли 13 человек. Власти, напуганные возможностью свержения существующего строя, прибегли к широкомасштабным репрессиям – было арестовано больше 3 тыс. человек. В Подкарпатской Руси вновь вспыхнула всеобщая забастовка в знак солидарности с чешскими рабочими. Она длилась с 16 по 21 декабря. Участники ее требовали отставки правительства Я. Черни, приказавшего применить оружие против рабочих, и настаивали на уходе Жатковича с поста временного губернатора Подкарпатской Руси.[192]

В этих условиях Жаткович, убедившись в том, что чехословацкие власти его просто обманули и не собираются предоставлять краю обещанную автономию и решать другие спорные вопросы, 16 марта 1921 года подал в отставку и после ее оформления 13 мая выехал в США.[193] В течение последующих двух лет обязанности губернатора выполнял чех Петер Эренфельд. В августе 1923 года был назначен новый, уже постоянный губернатор Антал Бескид, который занимал этот пост 10 лет, до конца своей жизни, «почти ничего не делая»,[194] как писал о нем Магочий. Чешским властям такой губернатор и был нужен.

Обострение внутриполитической борьбы в Чехии откликалось и в восточной ее провинции.

Толчком к восстановлению и расширению деятельности партий в Подкарпатье послужила подготовка к выборам в Национальное собрание Чехословакии в первой половине 1920 года. Начавшийся процесс возрождения партийно-политической деятельности был нелегким. Революционные события, потрясавшие республику в первые годы ее существования, с одной стороны, способствовали этому процессу, а с другой – сохранившаяся в крае военная диктатура тормозила ее. Как свидетельствуют факты, чехословацкие власти боялись сохранявшихся в Подкарпатье провенгерских настроений, открыто поддержанных извне хортистами – пришедшими к власти в Венгрии сторонниками бывшего адмирала австро-венгерского флота Миклоша Хорти. Они открыто заявляли о намерении восстановить «Великую Венгрию» в довоенных границах, то есть отторгнуть от Чехии Словакию и Подкарпатскую Русь. Причем в Чехословакии они опирались не только на венгерскую ирреденту, но и на определенные местные слои полумадьяризованной интеллигенции. Следовательно, у пражских властей было основание для беспокойства.