о гражданско-правовом регулировании отношений, как это делается в приведенном выше определении из учебника. Идея о единстве и системности науки коррелирует с упомянутой во введении настоящей монографии концепцией Т. Куна. Действительно, все исследования в рамках одной парадигмы связаны с достижениями, образующими ядро такой парадигмы в единое целое и в этом смысле могут рассматриваться как образующие систему. Вместе с тем, если пользоваться той же концепцией, одна парадигма не образует всей науки, а только одну ее часть, параллельно с которой образуются отклоняющиеся исследования, которые накапливаются и вызывают научные революции.

Второй момент, на который хотелось бы обратить внимание, связан с выделением предметной области цивилистической науки, которую предлагается обозначать через гражданско-правовое регулирование определенной сферы. Иначе говоря, предлагается связывать предмет науки с предметом законодательства. При этом вопрос о том, что такое гражданско-правовое регулирование, каковы его границы сам по себе является одним из тех, на который адекватного ответа пока еще найти не удалось. Правильно ли связывать предметную область цивилистической науки с усмотрением законодателя или отбор явлений, относящихся к предмету науки, имеет какие-то устойчивые критерии, а может быть, определяется исключительно произволом ученого? Гражданско-правовая наука исследует гражданско-правовые явления. Осталось определить, что же это за явления и каким образом они выбраны.

Третье, на что следует обратить внимание, есть указание на «рассмотрение их [явлений] в многообразии и в историческом развитии». Это наводит на мысль о признании в качестве одного из ключевых исторического метода. Вместе с тем необходимость и целесообразность рассмотрения гражданско-правового регулирования именно в историческом развитии нуждаются в обосновании и оценке.

И последнее обстоятельство, на которое стоит обратить внимание. В эту систему знания включены знания о средствах получения информации. Такое указание вызывает множество вопросов. Почему эта информация включается именно в цивилистическую науку, а не, скажем, в информатику?

Получается, что определение, данное в учебнике, не слишком продвинуло нас к пониманию сущности цивилистической науки. Сомнения вызывает как избранный род («система знаний» или «учение»), так и видовые отличия, которые требуют пояснения и осмысления. Отмечу, что сами по себе сложности с определением понятия цивилистической науки не являются сколько-нибудь значимой проблемой, если при этом все понимают, о чем идет речь. Однако в рассматриваемом случае вряд ли это так.

Цивилистическая наука как социальный институт может рассматриваться как совокупность научных организаций, исследователей, объединенных в научные школы, выполняющий определенные задачи в обществе, связанные с выработкой знания о частном праве, улучшением информирования населения, в том числе и работников правоохранительных органов о текущем состоянии правового регулирования частных отношений, формированием и внедрением в правосознание представлений о лучших способах получения правового результата. Детально данный ракурс понимания цивилистической науки будет рассмотрен далее в настоящей главе.

Еще один любопытный ракурс рассмотрения цивилистической науки можно вывести из представлений о юридической науке в целом, сложившихся в аксиологии. Юридическая наука определяется как наука, изучающая способы конкретного нормирования поведения[47]. Как видно, здесь выделен совершенно другой аспект в рассмотрении юриспруденции. Понятие юриспруденции дано в деятельностном ракурсе – как определенная исследовательская деятельность. Предметом такого исследования определено не само по себе право как система норм, а деятельность по нормированию (упорядочению с помощью правил) поведения людей. Ясна цель науки в таком понимании и представлении об ожидаемом научном результате. Действительно, со стороны виднее, чем именно надлежит заниматься юридической науке! Исходя из такого подхода