Мальчик быстро вышел на зов и проводил Паку в дом.

– Ко мне приходил лекарь, – сказала она.

– Ко мне тоже.

– Я ему сказала, что Наглого там нет, но, думаю, он не поверил мне.

– Мне тоже, кажется, не поверил.

– И что теперь делать? Он будет следить за нами.

– Не знаю, – Кике покосился на дверь и тихо сказал: – он опять, как тогда в лесу, опять окаменел.

– Давно?

– Я как проснулся, сразу пошёл в сарай проверить – вдруг сбежал? Смотрю – лежит. Я подошёл поближе – не шевелится. Я ощупал его: твёрдый как камень, но тёплый. И опять не дышит, сердце не бьётся. Как тогда в лесу, когда ты его нашла.

– Странно это. Он говорил что-то про магию. Ты веришь в это?

– Верю. И в то, что он летать может – верю.

Дверь открылась, вошёл Локо.

– Ребята, извините… – промямлил он, и тут же за его спиной возник лекарь. – Мне пришлось ему всё рассказать.

– Да, я всё знаю, – подтвердил лекарь. – Рогатого нужно отнести ко мне, ему нельзя оставаться в сарае. Отец Кике его может там обнаружить. Что вы ему скажете?

Все молчали.

– Его нужно завернуть во что-то, и я на плече его отнесу.

– Он тяжёлый, когда каменный. Вы не донесёте его.

– В сарае есть тачка?

– Есть.

– Вот на ней и довезу. Пойдёмте – поможете.

Кике повёл всех в сарай. Локо шёл последним, краска стыда покрыла его лицо, он не смотрел на своих друзей.

Лекарь благополучно доставил рогатого мальчика до своего дома, ребята помогли ему выгрузить тело и дотащить до кровати. После этого лекарь поблагодарил их и велел уходить.

– Мы хотим остаться, – запротестовал Кике.

– Зачем? Мальчик не в сознании.

– Вот мы и хотим посмотреть, что вы будете с ним делать и как оживите его.

– Как только он придёт в сознание, я вас позову. Договорились?

Ребята расстроились и ушли.

Лекарь кинулся к рогатому мальчику, раздел его донага и тщательно осмотрел его тело – внешне оно ничем не отличалось от человеческого, а вот внутри – кто знает? Лекарь продолжил осмотр: сердце не бьётся, пульса нет, дыхания нет – однако мальчик жив, хоть и твёрдый, как камень. Только волосы не окаменели. С трудом мужчина перевернул его на живот и увидел то, о чём говорила Пака – хвостик. Он выходил из конца спины, над самыми ягодицами, и был обтянут кожей, словно палец. Небольшой длины, не длинее указательного пальца, он был такой же твёрдый, как и все прочие части тела.

Лекарь зажёг свечу и стал водить ей вдоль тела мальчика, поднося её всё ближе и ближе к телу, однако никакой реакции на раздражитель не было. Тогда он поднёс свечу вплотную к руке мальчика и стал её жечь. Он долго держал свечу, но рука не шелохнулась. Лекарь убрал свечу – место прижигания почернело. Он потёр ладонью – легко стирается. Это копоть от свечи, кожа не пострадала: ни обуглилась, ни потрескалась – никаких повреждений.

Лекарь взял нож. Он водил острым лезвием по спине, с каждым разом нажимая сильнее, но не оставалось даже еле заметных следов. Не получилось и воткнуть нож, даже в глаз.

"Неуязвимость? – размышлял лекарь. – Защита от врагов? Как вывести тебя из такого состояния?"

* * *

Пака и Кике шли к берёзовой роще, Локо семенил следом – друзья демонстративно с ним не разговаривали.

Когда они пришли на место и расположились у пруда, Локо подсел к ним и попросил прощение за своё предательство, и ребята простили своего друга, однако Пака сказала:

– Раз ты такое трепло, Локо, то тебе нельзя доверять никаких секретов.

– Я исправлюсь, – пообещал Локо.

– У нас больше нет секретов, так что он не опасен, – сказал Кике.

Они пробыли в берёзовой роще больше часа, вовсе забыв о предательстве Локо, и время уже близилось к обеду – они собирались по домам, но тут к ним подошёл Сейко и сел рядом. Пришедший мальчик, тощий и высокий, был чуть старше ребят и отличался любопытством не по возрасту – совал свой нос абсолютно во все дела, как любят делать маленькие дети. Его интересовало всё на свете, Сейко – один из немногих в Мухобойке умел читать и писать.