…сейчас у меня только одна задача – выжить, тогда я смогу остаться где-то на задворках повествования и перейти из последней главы в первую главу, что-то вспомнить, хоть что-нибудь. Главное, оставить в пресс-центре то, что я я должна оставить в пресс-центре – я не помню, что это, только помню, что должна – и выбраться отсюда незамеченной, – осторожно, в коридор, и не в лифт – там меня уже ждет возмездие, кабина оборвется, я не знаю, но догадываюсь – проскальзываю в аварийнфй выход, спускаюсь по бесконечным ступенькам, жду, когда они замкнутся в какую-нибудь четырехмерную мертвую петлю, тут же гоню от себя эту мысль, чтобы её не поймла книга. Толкаю дверь, она неожиданно выводит меня на улицу, на какие-то задворки задворков – надо бы вернуться, только не надо возвращаться, надо бежать, так меня точно никто не заметит. Ищу такси, такси нет, ну еще бы, это только когда книга следит за мной, а когда книга не знает, что я здесь, никакого такси ждать не приходится, осталось шкандыбать пешком… куда? Где мой дом? Кто я вообще? Кое-как вымысливаю себе автобус, кое-как втискиваюсь в толкучку, какого черта я представила себе переполненный автобус, – неважно, неважно, главное, затеряться в толпе, в себе самой. Автобус дотрюхивает до конечной, выталкивает меня в осенние сумерки, вижу громадину аэропорта, уже знаю, что в сумке у меня лежат билеты куда-то в никуда – нет, нет, не полечу, знаю я вас, слишком хорошо знаю.
Устраиваюсь на шатких креслах, в изнеможении закрываю глаза.
Где-то нигде хрипит радио, объяывляет про какой-то взрыв в каком-то пресс-центре, сколько-то погибших, напомним, собрание было посвящено так называемой Книге – собравшиеся уверяют, что мы живем вутри какой-то истории, из которой можно выбраться, нужно только узнать, как это сделать…
Все так и переворачивается внутри – нет, нет, это не может быть правдой, книга, книга, ну скажи, что ты разыгрываешь меня, что ты врёшь, что ты издеваешься, что ты… да что угодно, только не…
Затравленно оглядываю магазинчики, безошибочно угадываю книжный, безошибочно вытаскиваю с полки «Бегущие из…», надо же, на этот раз даже моя фотография на обложке, то есть, что я несу, не может быть никакой моей фотографии, потому что не может быть никакой меня, – смотрю на обратную сторону обложки, «…пытаясь выбраться из книги, они ставят палки в колёса самим себе раз за разом…»
…вы будете покупать?
Замираю.
А мы закрываем…
А я не…
Хочу поставить на полку, спохватываюсь.
Да… беру-беру… И ручку, пожалуйста…
Снова устраиваюсь в шатком кресле, открываю книгу, щёлкаю ручкой…
«…на этот раз она попыталась переписать историю, купив книгу – как будто книга в книге могла что-то изменить…»
Мемория
…надо спросить…
…что-то…
…вспомнить бы еще, что именно…
Что вообще спрашивают, – кто, что, где, как, когда, почему, зачем… Вспоминаю что-то из школьной программы, что-то из школьной программы вспоминается, но не сама школа, – должно же быть хоть что-то, ковылять по темноте через снег в свете фонарей или бежать на школьный автобус, второпях забыв на кухне завтрак, или качаться в лодочке, которая везёт от одного острова к другому, где на поляне стоит доска, и учитель рисует мелом, как выглядит интерфейс чего-то компьютерного, чего мы в глаза не видели…
А тут ни-че-го, что должно быть… Что вообще должно у человека быть… имя… год рождения, ну его все равно обычно не помнят, адрес, номер паспорта, его тоже никто не помнит, телефон, его как-то получается помнить всем, только не мне…
Ничего.
Ни-че-го.
А… я…
– Доброе утро.
Она любезно улыбается, мне хочется бежать от неё на край света, откуда я знаю, что на её совести миллионы смертей, а ведь знаю…