Аленушка: Я бы жизнь за тебя отдала, Фома, но так хочется своей пожить… Что нас ждет, прозябание, здесь, в этой среде, в которой мы по милости Аллаха родились.

Фома, с теплотой: Книжек современных начиталась, Аленушка, стала высокоумная. Дитя ты еще, крокет, игры на рояли, прогулки, танцы. Все у тебя будет впереди…

Аленушка: Фома, почему ты грустный сегодня? Чувствую, что грустный.

Фома: Вот идут, Настасья и Яша, на прогулку тебя звать.

Настасья подошла и влюблено взглянула на Фому. Яша заискивающе на Аленушку, молодые люди ушли. Фома с безразличием посмотрел им в след. Хлопнул себя по коленям: Вот и мечты, крупная железнодорожная компания, Дальний Восток, Китай. Что скажешь, прекрасный тополь, надобно идти в контору!..

НАТУРА. ГОРОДСКОЙ САД, ВЕЛОДРОМ – ДЕНЬ

Гонки на велодроме.

Афиша на городской тумбе при входе в городской сад: «Велодром Пермского общества велосипедистов объявляет. Сегодня гастроль знаменитых гонщиков. В первый раз еще не виданные здесь номера фигурной езды, езда стоя на голове, танец Кэк-уок, прыжки, пируэты».

Яша, гимназист: Членский взнос за вход для дам и учащихся два с половиной рубля. На все лето.

Аленушка, с нескрываемым любопытством глядя на афишу: Вот бы велосипедную прогулку испробовать.

Настасья: Видела в журнале, у них такие неприличные костюмы. Блумеры.

Яша: Велосипеды стоят дорого, английские особенно, вот американские «Виктор» рекламируются, 45 рублей.

Аленушка: Идемте в синематограф к Бенцу.

Настасья: Фу ты, не пойду!

Яша тоже погрустнел.

Аленушка: Ух, вспомнила, у меня же урок музыки на сегодня перенесен, встречаюсь с учительницей.

ИНТЕРЬЕР. В СИНЕМАТОГРАФЕ, БАЛАГАН БЕНЦА – ДЕНЬ

Соврав, Аленушка быстрым шагом направилась в сторону Екатерининской улицы. Напротив Северных номеров балаган Бенца. Аленушка юркнула в балаган. Синематографические сеансы шли беспрерывно, люди входили и выходили. Места были стоячие и сидячие. Аленушка заприметила освободившееся место на деревянной лавке. Сидели ребятишки, женщины с виду прислуга, кухарки, заглянувшие с рынка на минутку. Несколько мужчин стояло. Грызли семечки.

Аленушка заколебалась, не снять ли ей шляпку, но передумала. И села в шляпке.

Рядом с Аленушкой сел мужчина, она не могла видеть его лица в темноте зала, обернуться было неловко. Краем глаза она заметила, что по облику он из простонародья.

На экране демонстрировалась картина с видами большого европейского города, трамвайным движением, оживленными многолюдными улицами. Зрителей не смущало качество проекции, треск, желтоватый свет изображения. Аленушка затаив дыхание смотрела на экран, еще больше перехватывало дыхание от присутствия сидящего рядом человека. Она украдкой поглядывала на его лежащие на колеях руки, в которых был снятый с головы, смятый картуз.

Власий: Вот это да, барышня, это вам не газеты, не фотографии, тут все живое!

Аленушка оглянулась к нему. Власий Прохоров также повернул голову. Она заметила его улыбку.

Власий: Видел Вас уже давече в синематографе.

Аленушка хотела что-то сказать о видовой картине, но не справилась с дыханием.

Власий заметил вошедшего в темный зал мужчину. Поднялся.

Власий, с добродушной усмешкой: Увидимся, милая барышня, в синематографе, приходите еще, завтра.

Власий подошел к мужчине, они стали о чем-то говорить, вышли из зала.

Аленушка рассеянно смотрела на экран, где началась комическая.

ИНТЕРЬЕР. ДОМ НА НАБЕРЕЖНОЙ УЛИЦЕ – ВЕЧЕР

Аленушка сидит в гостиной. Лучи предзакатного солнца пронизывают анфиладу комнат. Поблескивают золотистые ободки на посуде в горке, вспыхивают солнечными искрами.

В саду распускается сирень. Скоро весь дом будет утопать в белой сирени.