– Уважаемый… – Многозначительно приподнял бровь.

– Красное Перо. – Ответил мужчина с пистолетом, резко сев в позу для йоги.

– Это… – Тавкрафт на секунду задумался. Закрыв глаза и медленно покачав головой, Ковард решил начать с описания бара, задействовав все свои писательские навыки. – Потрясающее имя, друг мой. Что касаемо бара и потасовки, происходящей здесь, всё очень просто. Это НЕОПИСУЕМО!

Глаза Красного Пера расширились, он надеялся на длинный монолог, но его не последовало, а значит…

– Какой же вы ахуенный писатель. Уёбок ты! Спасибо вам, Ковард, за столь прекрасные произведения. ГОРИ В АДУ, ПИДРИЛА! – Красное Перо посмотрел куда-то в сторону, словно погрузившись в глубокие воспоминания. Он медленно встал. Крепко сжал пистолет и поднес к виску. В его взгляде не было печали, лишь решительность. Тавкрафт спокойно кивнул ему. С улыбкой на лице, Красное Перо вышиб себе мозги. Выронив пистолет, мертвая туша повалилась на пол, чем вызвала восторг у Коварда, он засмеялся.

Это было настолько невероятно, что у Тавкрафта случился припадок. Он рухнул на пол, кровь брызнула из носа, а с уголков губ медленно вытекала красная пена, глаза вышли из орбит.

– НЕТ! – Прокричала на весь бар брюнетка, которая чудом была ещё цела. Схватив с ближайшего стола нож, она побежала к умирающему писателю. Припадок прошел так же резко как пришел до этого. Ковард, расставив в разные стороны ноги, уселся на полу и держался за голову. Подбежавшая к нему брюнетка поскользнулась на куске мозга Красного Пера, упав Тавкрафту прям промеж ног. Из-за суетливой обстановки она забыла о ноже в своей руке, потому удивилась когда, упав, почувствовала острую боль в животе. Женщина перевернулась на спину, ручка ножа торчала из её живота. Но она, улыбаясь, смотрела на нависшее над ней лицо Коварда:

– Кха! – Сплюнула кровь. – Скажи мне как ты напишешь об этом? – В её глазах читалась надежда.

Слезы потекли по щекам Тавкрафта, он тихо сказал:

– Это. Просто. Неописуемо. – Он выглядел жалко. Слезы ручьем текли из его глаз. Брюнетка забилась в агонии, начав ржать будто лошадь. Вынув из своего живота нож, она поднесла его к горлу.

– Ты лучший, ТВАРЬ! КАК ЖЕ, СУКА, ТЫ ОПИШЕШЬ ЭТО? – Она провела ножом по своей глотке как по маслу, темно-красная кровь быстро залила её лицо.

– Ты неописуемо прекрасна, алкоголичка неприметная. – Сказал Ковард, затем отбросил в сторону бездыханное тело и поднялся. Он отряхнул свой костюм от пыли, достал из внутреннего кармана пиджака белый платок и окрасил его в красный оттенок, протерев свое лицо.

Видя эту картину, бармен не выдержал, сделал несколько глотков из первой попавшейся бутылки, перезарядил ружьё и прыгнул через стойку. Резня в баре превратилась в акт массового самоубийства. Люди брали в руки осколки и горлышки бутылок, а после этого проводили острыми краями по своим же глоткам.

Ничего не подозревающий писатель, уже продвигающийся к выходу, обернулся и увидел идущего на него озлобленного бармена. Убрав кровавый платок обратно в пиджак, Ковард поднял руку вверх:

– Отлично! А вот и вы… – Не успел он договорить как вновь повалился на пол. Бармен прострелил ему колено, Ковард закричал.

– Уебок, вот что, твоя литература говно ебаное. У тебя есть шанс отыграться на том свете, для этого попробуй описать вот это. Лови НЕОПИСУЕМЫЙ СВИНЕЦ В СВОЙ ЕБАЛЬНИК! – Прицелившись прямо в голову Тавкрафту, бармен спустил курок, отправив писателя на тот свет. – Мой бар лучший. – Сказал он, поднеся дуло ружья к своему подбородку.

Выстрел.

В баре воцарилась гробовая тишина, он был полон трупов.