– Причем, это касательно, так сказать, только внешних признаков, – отпив из бокала продолжил мейр, – что же касательно физиологии организма, то…

Прервавшись, мейр злорадно ухмыльнулся, видимо поняв терзающие соседа сомнения и бросив взгляд на сидящую по правую сторону от Павла сестру, нагнувшись над столом, крикнул, – дядя Гайс, будь так любезен просветить нашего Пав-ла, относительно физиологических отличий, между человеческими женщинами и мейрами, а-то, он похоже сомневается, что сестра достаточно взрослая, чтобы стать его женой.

Повернувшись на раздавшийся справа прерывистый кашель, Павел увидел, раскрасневшуюся, прикрывшую рукой рот, старавшуюся прокашляться Вайлу, сжавшую побелевшими пальцами бокал с вином, которым, судя по всему, она и подавилась, услышав слова сводного брата. Встретившись с яростным, метавшим гневные молнии взглядом девушки, Павел поспешил отвести от нее глаза, благо, Гайс в этот момент начал говорить.

– В отличии от женщин, человеческого народа, мы мейры, взрослея, очень медленно изменяемся внешне, а вот физиологически, развиваемся несколько быстрее, – поднявшись из-за стола, начал Гайс менторским тоном, как заправский преподаватель, – потому, если у человеческого народа, взрослым считаются с пятнадцати лет, то мейры годом раньше, уже с четырнадцати.

– С десяти до тридцати лет, физическое развитие у нас, мейров, протекает, примерно, как полтора года за год, – сделав паузу и отхлебнув из бокала, продолжил Гайс – так что, наши шестнадцать, как ваши девятнадцать.

– Так что, дорогой наш зятек, можешь не переживать, Вайла уже вполне взрослая женщина, чтобы родить тебе здоровых детей, – подняв бокал, громко провозгласил мейр.

– Дядя! – воскликнула, еще больше смутившаяся девушка и повернувшись в другую сторону, наклонившись через Павла, злобно прошипела, – я знаю, что ты это специально сделал братик, и припомню это еще тебе.

– Да уж дела, это конечно понятно, что «со своим уставом в чужой монастырь не лезут», но, не так уж легко избавиться от привычек прежнего мира, хорошо еще, что Вайле, хоть на вид лет четырнадцать, но по человеческим меркам ей уже девятнадцать, – пронеслось в голове задумавшегося Павла, совершенно не замечавшего, продолжающего бушевать в глазах мейры гнева.

– Интересно еще, а такое различие у мейров между внешним обликом и физиологическим возрастом, это особенность их расы или тут еще что замешано, – продолжал размышлять Павел, пока его взгляд не упал на насупившуюся и все еще явно рассерженную девушку, что делало ее еще милее.

– Слушай, Силон, это выходит, чтобы взять Вайлу в жены, как я понял, мне достаточно согласия ее родителей, которое у меня уже есть, но, ты, еще упомянул официальную регистрацию наших отношений? – не рискнув задать такой вопрос рассерженной мейре, склонившись ближе к Силону, в полголоса поинтересовался Павел, припомнив, услышанное им ранее.

– Так то, вы оба, уже достаточно сделали, чтобы жить вместе, теперь, вам только осталось, провести ночь вместе, и можете отправляться в городскую управу для регистрации семьи – хихикнув, ответил Силон.

– За это надо выпить, – пробормотал Павел, глядя на зажатый в руке бокал и, представив, сидящую рядом, красавицу волчицу в своих объятьях, опрокинул его в себя.

– Или, как в древние времена, по древнему обычаю богов, создавших этот мир, можешь, предложить ей, «показать тебе этот мир», я, именно так бы и поступил, – пробормотал Силон, задумавшись о чем-то своем.

– Что, предложить? – ошалело хлопая глазами, с заплетающимся от волнения языком переспросил Павел, припомнив свои слова, сказанные Вайле в костеле.