Стоило всем рассесться по местам, как вокруг засновали служанки, расставляя на столе различные блюда, два из которых, видимо, были «основными» – большая овальная, толстостенная, металлическая «жаровня», с чем-то похожим на рагу и большой поднос, с каким-то, клыкастым, похожим на кабана, запеченным животным.

По мимо основных блюд, на столе было несколько блюд с уже виденными Петром овощами, но нарезанными соломкой, и корзинки серого и белого хлеба. А также плоды, похожие на яблоки, и гроздья ягод, внешне, ничем неотличимых от земного винограда.

Пока Павел рассматривал заставленный различными яствами стол, к нему подошла еще одна, девушка в ошейнике, с небольшими, изогнутыми вперед рожками и очень большой грудью, поставив на стол открытый графин, с бордового цвета жидкостью, от которого, сразу же напахнуло, смешанным с алкоголем, ягодным ароматом.

Почувствовав давление на плече, Павел, скосив глаза увидел, что эта грудастая мейра, ставя правой рукой, перед ним, бокал, левой облокотилась на его плечо, наклонившись вперед так, что ее весьма немаленькая грудь, чуть не выпала из разреза платья. Улыбнувшись и стрельнув большими глазами, девушка выпрямилась и явно, излишне, виляя бедрами, так что ее хвост, с «метелкой» на конце, буквально хлестал по ее ногам, удалилась.

Это дефиле служанки или кем была эта грудастая мейра в ошейнике, естественно было замечено Вайлой и, как решил Павел, было воспринято ей как вызов, по крайней мере, девушка, облокотившись одной рукой о стол и уперев вторую в колено, слегка наклонилась в его сторону, также продемонстрировав ему, конечно, меньшего размера, но не менее великолепную, грудь, вернее, верхнюю ее часть, поскольку у платья Вайлы, вырез, все же был меньше.

– Ну, ничего, ничего, я потом этой титястой, подробно объясню, чтобы не лезла, вперед меня, со своей грудью, – пробормотала Вайла, немножко злясь на свою неугомонную, наглую служанку, и уже мысленно, продолжила размышлять, – а с другой стороны, у Пав-ла, все равно будет две старших жены, одной из которых, буду я, и множество младших жен, так почему же, не подобрать ему младших жен самой, чтобы заранее исключить откровенных стерв и дур, с которыми мне будет трудно найти общий язык.

Илойн, в отличие от своих сородичей, из народа корви, известных своей покладистостью и спокойствием, была весьма неугомонной и скандальной особой, но изгнана из своей деревни она была не из-за своей склочной натуры, а из-за своей болезни, принуждающей ее отдаваться практически любому мужчине, за что ее даже прозвали на родине «рогатой крол». Изгнанная из родной деревни и добравшись до города-королевства Фанора, Илойн попалась там на воровстве еды, за что и были продана имперскому работорговцу, продавшего ее в княжество.

Выкупленная в последствии Гленором, она, на удивление всех, его домочадцев, быстро ознакомившихся с ее несносным характером, смогла найти общий язык, с Вайлой, в последствии чего, стала не только ее личной рабыней, но и подругой.

Видя, что сидящие за столом, наливают себе вино сами, Павел также взял графин и наполнив свой бокал, по привычке, наполнил бокал сидящей рядом Вайле, с недоумением и как ему показалось, надеждой, на него взглянувшей.

Услышав слева, деликатное покашливание, Павел, повернувшись на звук, увидев, ехидно ухмыляющуюся физиономию Силона.

– А ты, братец, как я погляжу, времени зря не теряешь, – ткнув Павла локтем в бок, ухмыляясь, произнес мейр и вдруг хихикнув, добавил, – да и сестричка, у меня, не промах.

Повернувшись к Вайле, Павел увидел, покрасневшую и явно смущенную девушку, державшую в руке, наполненный Павлом бокал, с несколько странным, словно обдумывающую сложную задачу, выражением лица, вскоре сменившись на уверенность, и мейра, резко поднеся бокал к губам и опрокинув его в рот, повернулась к нему, задумчиво на него посмотрев.