Я прекрасно помню чёрно-белые девяностые, кожано-кепочное начало двухтысячных, всё конечно же идёт своим чередом, в каждой стране с небольшим опережением или отставанием, но в целом, вывод напрашивается сам собой.

– Они не такие как раньше, – высказал я своё мнение, обращаясь к брату.

Коля дожевал свою сосиску и утвердительно кивнул, он вообще классный, мой любимый братец. С ним можно разговаривать долго и содержательно, ему можно доверять истории собственного сердца, он их несомненно выслушает, пропустит через себя и внесёт свои поправки. Даже, если сочтёт нужным, поможет правильно расставить знаки препинания. Такое поведение в нынешнее фельетонное время большая редкость. Люди сейчас другие, запертые в своих телефонах, автоматически подбирающих то информационное поле на которое собственноручно запрыгнул их пользователь. Правды как таковой не существует, есть информационно-виртуальная кривда, адаптированная под интеллектуальный порог конечного потребителя. А поскольку эпоха фельетонная, то и порог этот крайне низкий. Дебилы порождают дебилов и процесс этот превалирует – дураки рулят собственным большинством.

Я наблюдаю этот процесс изнутри. В Европе прямо сейчас происходит ярко выраженное биороботизирование населения. Произведённые дьяволочеловечеством полузомби уже появились на улицах, со встроенными навигаторами в головах, зомбиапокалипсис уже наступил – их видно невооружённым взглядом. У них каменные лица манекенов и бесцветные, ничего не выражающие глаза. Они прекрасно ориентируются в пространстве, они знают куда идти, что говорить и что делать и не сомневаются в своём выборе. У них нет времени на сомнения, есть только цель.

Заработать денег, оплатить счета и лечь спать, желательно с нетрадиционным партнёром, поскольку с традиционным гордость не позволяет.

Пенсия им не светит, пенсию за них уже профукали и перезаложили.

5

– Можно к вам присоединиться?

К нам подошёл мужчина, лысоватый, опрятный, невысокий, ничем не привлекательной наружности.

«Не наш, не Питерский» – промелькнула у меня мысль.

Я посмотрел на Николая и пожал плечами. Я не очень люблю такие ситуации, когда незнакомые люди безапелляционно вмешиваются в чужую идиллию, а у нас сейчас, я бы сказал – просто какой-то счастливый миг замедлившейся во времени реальности происходит, запечатлеть его на пленку и будет что вспомнить тихими вечерами у камина. А тут этот чел с бугра нарисовался. И не постеснялся ведь влезть, а может и стесняться ему не нужно, воспринимает собственное поведение как должное. Но Коля видимо не разделял мои мысли, кивнул и молча указал мужичонке на соседний стул.

– Я, журналист, – обозначил свою деятельность мужичок. – В Петербурге по делам, в командировке.

– А мы вот сидим здесь, улицу рассматриваем, – сказал Николай.

Мужичонка начал что-то оживлённо, будто обет молчания прервал, втирать брату о своей, по его мнению, заковыристой жизни, или не о своей, а просто о чьей-то жизни, но главным героем в данном повествовании он естественно поставил себя. Как он долго ехал, где-то там жил, испытывал житейские неурядицы, с женой судился рядился, потом участвовал в каких-то значимых мероприятиях.

Мне быстро стали неинтересны его перетуги перемоги и я, вперившись в стекло окна, отхлебнул значимый глоток пива и задумался. Последнее время мне частенько вспоминался дымчатый бес из Коси́ц, никогда по-жизни до того знаменательного момента я в нечистую силу не верил, конечно можно всё списать на алкоголь, и забыть как недоразумение, мало-ли что случается с человеческой психикой под воздействием спиртового раствора, ну а Ирку бесноватую куда денешь. И выходку её утреннюю в трапезной, после той ночи, как объяснить?. …