– В туалет зашла царица Эстер, но в этот момент Рэйчел уже поправляла на мне платье.

– Итак, вы считаете, что убить собирались вас. У вас есть враги? Кто-то, может, угрожал вам?

Рут вновь принялась изучать стол, хотя изучать там было нечего: самый обыкновенный полированный стол без единой царапины или пылинки на своей блестящей поверхности. Я успела с ним хорошо ознакомиться…

Она молчала. Казалось, внутри нее проходит какая-то борьба. Она положила руки перед собой и легонько постукивала пальцами по столу. В конце концов, она приняла решение, легонько хлопнув по столу ладошкой.

– Нет. Мне никто не угрожал. Я понятия не имею, кто бы мог хотеть меня убить.

– А Рэйчел Лурье? Может кто-то хотел убить ее?

– Если бы вы знали Рэйчел, вы бы не спрашивали… – с грустью сказала Рут. – Это такая чистая девушка… Она никому не могла мешать. Нет! Убить пытались меня!

Инспектор Майлс взглянул на меня и Максимилиана. У нас тоже не было вопросов к ней. Инспектор отпустил Рут, попросив ее пригласить Че Гевару.

Революционер занял место невесты, снял берет и положил его перед собой. Тонкими длинными пальцами забросил волосы за плечи и приготовился отвечать на вопросы.

Его звали Стенли Круассон, двадцать девять лет, автомеханик.

– Вы дружили с Рэйчел?

– Она была моей невестой…

– Вы давно знакомы с ней?

– Полгода.

– Вы знали о том, что девушки поменялись костюмами?

– Нет. Я узнал об этом только, когда Рут заявила об этом.

– Как вы считаете, кто-нибудь мог хотеть убить Рэйчел Лурье или Рут Голдстайн?

Лицо Стенли Круассона было хорошо освещено, но казалось жутко мрачным, будто погруженным в тень.

– Все это так ужасно, сэр. Я просто не представляю кому это могло прийти в голову…

– Спасибо, мистер Круассон. А теперь пригласите мушкетера.

Мушкетер вошел обезоруженным. Полицейские отобрали у него игрушечную шпагу. С маской и шляпой он тоже успел расстаться. Его смуглое лицо сохранило мужественность и без мушкетерской шляпы с перьями.

Энтони де Сильва, двадцать четыре.

Он отвечал коротко, по-военному. Смотрел куда-то выше наших голов, давая понять, что наше общество ему неприятно. Надменность не шла ему. Зачем только он ее напустил?

– Вы были знакомы с Рэйчел Лурье?

– Да. Я дружу с ее подругой Рут Голдстайн.

– Когда вы узнали о том, что девушки поменялись костюмами?

– Когда Рут вдруг открыла свое лицо. Я очень удивился, ведь я думал, что танцую с ней, а оказалось, что это была Рэйчел.

– Вы можете сказать, когда это произошло?

– Нет. Я не следил за временем. Мы просто веселились.

– Скажите, кто-нибудь мог желать убить вашу подругу?

Энтони де Сильва на секунду замешкался, но решительно ответил:

– Она несколько раз жаловалась мне, что Стенли Круассон угрожал ей.

– Стенли Круассон? – удивился инспектор. – Она нам ничего не сказала.

– До меня Рут встречалась со Стенли. Он оставил ее и стал встречаться с Рэйчел Лурье. Он опасался, что Рут расскажет Рэйчел о его уголовном прошлом. Он считал, что Рэйчел оставит его.

– Черт возьми, так мы никогда не кончим. Будьте добры, мистер де Сильва, пригласите Рут Голдстайн к нам.

Когда де Сильва дошел до дверей, инспектор остановил его и задал еще один вопрос:

– Скажите, де Сильва, вы все время танцевали с Рут?

– Нет, я танцевал со многими, и Рут тоже не скучала.

Когда Энтони де Сильва вышел, инспектор обратился ко мне:

– Как вам нравится, дорогая мисс, девушка с такими честными глазами…

Я не успела ответить, как в кабинет зашла Рут Голдстайн.

– Присядьте, мисс Голдстайн, и расскажите нам об угрозах мистера Круассона.

– Он не угрожал мне.

Мы с инспектором обменялись взглядами.

– Но мистер де Сильва утверждает…