Углы папки врезались мне в пальцы.

– Вы уверены? – спрашиваю. – Там хейтеры надрываются.

– Читай, говорят, – Филимонов удобно устроился в кресле.

– Ок, – говорю.

Еле прокашлялась и начала:

– «Лысый урод уже срет деньгами». Они думают, что вы лысый.

– Что делает лысый урод? – заинтересованно переспросил олигарх Филимонов.

– Вы слышали, – говорю.

– Дальше, – приказал он.

– «Дочка его пусть…» Я дальше не буду читать.

– Ты почему меня жалеешь?

– Да это просто мазохизм какой-то.

Судя по выражению лица, Филимонов из последних сил терпел мою тупость.

– Нет! Я спрашиваю, ты зачем меня в статье жалеешь? Почему не приложила?

Я что-то проблеяла. А он поругал меня и отпустил.

Зачем он хочет испортить себе репутацию? Чтобы – что? Может быть, это как-то связано с акциями на бирже? Бред. Не скажут же на бирже: плохой олигарх Филимонов! Гадкий! Не продадим ему акции! Мы брокеры, и мы не продадим ему акции! Не продадим, потому что он плохой! Фиг ему! Пошел он подальше!

Ведь если я правильно понимаю, в мире чистогана чем хуже, тем лучше. Другое дело, если бы он просил написать гадости про конкурента.

Одно можно было сказать точно – мой шеф любит пожестче.

Завтра был новый день. И я, как безродная цапля, измеряла коридор околокремлевского офиса шагами, представляя, что я охранник Сталина. Вот-вот войдет начальник охраны и дрожащим голосом скажет: