– Понял, – ответил он, доставая блокнот и делая заметки. – Сделаем всё, как скажете.

Я верну всё и даже больше, что когда-то забрал Борматов. Моя интуиция подсказывала, что всё в моих руках.

Главное – правильно разыграть свои карты.

Через несколько минут мы подъехали к дому, в котором располагался мой пентхаус. Лифт поднял меня на самый верхний этаж, двери разъехались и я шагнул в свое убежище. В гостиной горел мягкий свет. Я сбросил пальто и подошёл к бару, налил себе бокал коньяка и сел в кресло, наслаждаясь обволакивающим теплом напитка.

Зазвонил телефон. На экране высветилось имя Милены. Потерев переносицу, я принял вызов.

– Арон, спасибо за приглашение, – начала она, едва сдерживая волнение. – Арон… я правда очень хочу всё исправить.

Зачем я вообще ответил на ее звонок?

– Посмотрим, – произнёс я, отключая телефон.

Выставка могла стать идеальным событием, где можно было кое с кем поговорить в неформальной обстановке. А главное, я смогу поближе познакомиться с этой девкой – Алиной; теперь я на сто процентов уверен, что она обязательно там будет.

Это был какой-то волшебный вечер, наполненный предвкушением. Меня не покидало стойкое предчувствие, что он станет отправной точкой в новую жизнь. Моя переписка с Борисом, несмотря на бдительный надзор мачехи, шла активно, и я едва дождалась момента, когда смогу увидеть его лично. Так хотелось избавиться от постоянного контроля и почувствовать хотя бы каплю свободы, но радость моя оказалась недолгой. Накануне отец сообщил, что они с Андреем тоже пойдут, и будут следить за мной.

Ну что ж, придется смириться.

Борис приехал за мной, когда я уже буквально изнывала от нетерпения.

– Веди себя поспокойнее, – прошептала мне на ухо мачеха.

Взяв себя в руки, я позволила Борису проводить меня до машины и помочь сесть. Слава богу, отец и Андрей решили поехать отдельно и пообещали найти нас уже на выставке.

Когда мы вошли в зал, я буквально потеряла дар речи. Роскошь и красота окружавших нас произведений искусства захватили меня целиком. Я не могла сдержать своего восторга и начала восторженно комментировать все, что видела.

– О, Боже, это великолепно! Никогда не видела ничего красивее, – воскликнула я, показывая рукой на витрину с драгоценностями.

– Правда? – кажется, мои слова удивили Бориса. Немного смущенная, я замолчала и опустила глаза в пол.

Дура! – мысленно ругала я себя.

Как я могла забыть, где и с кем нахожусь?

– Порой моя сестрица ведет себя хуже пятилетнего ребенка, которому позволили съесть лишнее пирожное, – заметил Андрей, окинув меня презрительным взглядом.

Я почувствовала, как мое лицо заливается краской, в груди что-то сжалось, и показалось, что я не смогу сделать ни одного вдоха.

– Напрасно вы так, – вдруг сказал Борис. – Мне очень приятна реакция Алины. Удивительно, как человек, выросший в достатке, смог сохранить такую искреннюю радость и не чувствовать себя обделённой из-за пресыщенности. Такая непосредственность завораживает и вдохновляет, – закончил он, нежно сжимая мою ладонь.

От его слов моё сердце быстро-быстро забилось, мне было так приятно и радостно. Вот каково это, когда кто-то на твоей стороне и готов защитить тебя. В этот момент я впервые посмотрела на Бориса по-новому, как на мужчину.

Андрей фыркнул, что-то пробормотав себе под нос, и отошёл к соседней витрине. А Борис, улыбаясь, взял меня под локоть и подвел еще ближе к прилавку с украшениями.

– Тебе нравится это колье? – спросил он, не сводя с меня взгляда и указывая рукой на настоящее произведение ювелирного искусства.

Колье состояло из тонкой золотой цепи, на которой висели три крупных бриллианта, окружённых мелкими сапфирами. Центральный камень имел форму сердца и сверкал яркими отблесками, словно пойманный солнечный лучик. Сапфиры добавляли ему глубокого синего оттенка, напоминающего ночное небо. Каждый элемент колье был тщательно обработан и идеально подогнан, создавая впечатление лёгкости и воздушности. Это украшение выглядело одновременно изысканным и утончённым, притягивая взгляды своей элегантностью и шармом.