– Иди и приведи в порядок нашего фокусника, – проговорил Ирид. – Ремай вернулся?

– Да, только что пришел. Принес какую-то неизвестную птицу, – ответил молодой человек.

– Хорошо. Зови Эвиса.

Танир подошел к юноше и потряс его за плечо. Эвис сразу открыл глаза.

– Пойдем к костру. Я приготовил еду, – сказал Танир.

Эвис кивнул и ловко встал.

Ремай сидел у огня. Возле него лежала крупная мертвая птица с серым опереньем. Он пристально смотрел на пламя. Его товарищи разместились рядом.

Мясо, яблоки, сухой хлеб. Ели молча, не смотря друг на друга. Какого-то напряжения между ними не чувствовалось – просто разговоры не имели смысла.

Когда от еды ничего не осталось, Ирид сказал:

– Постараемся и завтра пройти не меньше, чем сегодня. Давайте спать. Эвис дежурит первым, я – вторым.

Он встал, а потом добавил:

– Эвис… если дежуришь, то, пожалуйста, следи за костром и за тем, чтобы нам никто не перерезал глотки ночью, а не… а не лови комаров или что ты там обычно делаешь, размахивая руками. Договорились?

Юноша посмотрел на него, затем добродушно улыбнулся и коротко кивнул.

2

Ремай резко проснулся и вскочил.

Ирид, сидящий у тлеющего костра, поднял на него глаза и спросил:

– Чего не спишь?

Мужчина молчал.

– Неужели вместо меня дежурить решил?

– Нет, – холодно ответил Ремай.

Эвис и Танир мирно спали у костра. Ирид перевел взгляд с Ремая на огонь.

Тишина вокруг нарушалась лишь тихим потрескиванием углей в костре. Чистое небо, такое же, как и прошлой ночью, обещало еще один теплый солнечный день. На небе красовалась полная луна.

Ремай спешно оделся, схватил меч и быстро покинул лагерь. Он шел, суетливо оглядываясь, дыша глубоко и часто.

Путь лежал в направлении озера. Идти пришлось недолго. Уже совсем скоро мужчина оказался на берегу.

Безветренно. Водная гладь даже при ночном освещении напоминала зеркало. Ремай потрогал воду – холодная. Он умылся и осмотрелся. Вокруг никого. Где-то вдалеке плескалась рыба. На другом берегу пели птицы. Ручей все также журчал.

Мужчина забрался на тот самый камень, на котором сидел, когда первый раз попал сюда. Большой и плоский. Три шага в длину и два в ширину. Над водой он выступал лишь чуть-чуть.

Ремай сел на его край и принялся смотреть на свое отражение. Какое-то время он просто рассматривал себя, не делая вообще ничего. Потом он медленно опустил руку на воду. Отражение исказилось от появившейся ряби.

Мужчина встал, разделся по пояс, оставив на верхней части тела только шейный платок, опустился на камень и вновь посмотрел на свое отражение. Вода все также напоминала зеркало. Он глубоко вздохнул и, не отрывая взгляда от воды, снял с шеи платок и положил его рядом с собой. Дыхание участилось, сердце забилось быстрее. Он снял с пояса меч и положил на камень.

При имеющемся освещении Ремай не мог отчетливо разглядеть то, что находится на шее, но он точно знал – там черная полоса с маленькими точками по краям. Мужчина поднес руку к шее и медленно провел пальцами по ней. Кожа неровная от множества заживающих царапин. Имелись и коросты размером с ноготь.

Двумя пальцами Ремай ущипнул себя, но не там, где был рисунок, а чуть выше. Сердце от этого забилось еще чаще.

– Так… – задумчиво произнес он. – Давай попробуем еще раз.

После этого мужчина опустил пальцы чуть ниже. Они оказались на рисунке. Он набрал полную грудь воздуха и вновь ущипнул себя, но уже там, где шел след, оставленный Творцом.

Ничего не произошло. Ремай резко выдохнул и закашлялся. Он убрал руку и затряс ей.

– Соберись же, соберись, наконец-то, – тихо твердил он себе.

Вскоре мужчина снова смотрел в свое отражение, держа руку возле шеи. На этот раз он не просто ущипнул себя, а зажал кожу пальцами изо всех сил и принялся скручивать ее. Появилась боль. Это не заставило его остановиться – наоборот, Ремай стал давить сильнее. Чуть позже возникло новое ощущение – покалывание в разных местах. Сначала еле заметное, а потом все сильнее и сильнее. Будто кто-то втыкал ему иглы в шею. Следом появилось нечто иное – удушье. Совсем как несколькими месяцами ранее… в охотничьей избе.