– Енечка, я тебя жду вечером! Приходи, супчик наш приготовим, я картохи отварю.

Их «супчик» состоял из воды, квашеной капусты, репчатого лука, картошки и ложки растительного масла. Впервые этот супчик им приготовил Борис Федорович, сказав, что это блюдо из его детства называется тюря.

Лариса занималась лёгкой атлетикой уже не первый год. Переехав полтора месяца тому назад с родителями в Кингисепп, она продолжила занятия спортом, но уже без прежнего энтузиазма. Очень болезненно проходил процесс знакомства с новым тренером.

Закинув домой пакет со спортивной формой, Лара пошла к Ане. Гулять ей не хотелось, но раз обещала – надо идти. Она с большим удовольствием почитала бы книгу, но…

– Заходи! Я уже приготовила, – приветливо встретила её Нюша.

Тюря удалась на славу! Девчонки моментально опорожнили тарелочку и, благоухая луком, как французским парфюмом, отправились на улицу. Молодость! Кто бы из них ещё тогда понимал, что на встречу с молодым человеком лук есть не рекомендуется. Это знание приходит потом, с возрастом.

Осенний вечер был тихим и тёплым, слышался только шелест опадающей листвы и шуршание её под ногами. В соседнем дворе на качелях сидели ребята и бренчали на гитаре. Лариса почти никогда к ним не подходила, они были старше, многие уже отслужили в армии. Она стеснялась взрослых парней, тогда как Анна чувствовала себя в их компании, как рыба в воде. Она могла с ними выпить и курила сколько душе угодно. Её называли «стрелком», но в сигарете никто не отказывал.

– О! Девушки! Присоединяйтесь к нашей компании! – пригласил их Толик Шумилов.

На гитаре играл Вадик Новоженин, а Вовка Голубев, пытаясь попасть в ноты, негромко напевал «Иволгу».

– Вовка, хватит тебе ныть! – бесцеремонно остановила его Аня. – Вадя, спой лучше «Девушку в автомате». Толик, дай сигаретку. Я знаю, что у тебя «Стюардесса», – распорядилась она, нахально вытолкнув Голубева с места.

Лариса стояла возле качелей, не претендуя на занятые места. Сидеть на узенькой лавочке рядом с кем-то из парней желания не возникало. К тому же с утра на лбу нарисовался огромный красный прыщ, который она то и дело старалась прикрыть волосами.

– А где Андрей Круглов? – как можно безразличнее, пытаясь не выдать своего интереса, спросила Аня.

– По родственникам пошёл, надо же отметиться, – ответил ей Толик, – скоро должен подойти.

– Анютка! – раздался во дворе зычный голос Валентины Васильевны.

– Мама! – перепуганная Анна, увидев, что мать направляется в сторону качелей, сунула сигарету в руку некурящего Вадика, перебиравшего струны гитары. – Еня, листик!

Лариса наклонилась и сорвала несколько листков подорожника, которые Анна тут же затолкала в рот и стала усиленно жевать.

Невысокого роста полноватая женщина с такими же, как у Анны, карими блестящими глазами подошла к молодёжи.

– Аня, куришь?!

– Мама, где курю-то?! Сидим, музыку слушаем. Иди домой, я скоро приду.

– Дыхни! – потребовала мать, нисколько не стесняясь ребят.

– Теть Валь, да она не курила, – попытался заступиться Шумилов – самый безобидный из этой компании парень, уже давно работающий на комбинате. Сколько ему было лет, Лариса не знала, но явно за двадцать.

– Мама!

– Дыхни! Я что не видела сигарету у тебя в руке?

Как она могла увидеть это в темноте, для всех оставалось загадкой. Уличные фонари находились от качелей на приличном расстоянии.

Валентина Васильевна подняла валяющуюся на земле палку.

– Домой! Нахалка! – замахнулась она на дочь, задев при этом палкой Ларису по плечу.

– Дыхни! – теперь уже требование относилось к Ларисе.

– Пожалуйста, – улыбнулась Лариса.