Уже не юная девчонка, она была красива. Полина очень плавно вошла в новую свою пору цветения, и теперь сложно было отвести от неё взгляд. Огромные глаза она прятала за ресницами, ясность мысли – в наивности взгляда. Узкое к подбородку лицо было бледно последние дни, но даже это не мешало сохранить аристократичный вид. Холодноватые манеры выдавали в ней независимость и достоинство, с которыми она готова была расстаться. Все же необходимость встречи с братом «по деловому поводу» Полина расценила, как нарушение собственных правил игры.

Она подколола волосы и поднялась с места, чтобы оглядеть себя в полный рост. Плохо представляя, как должна выглядеть женщина, собирающаяся предпринять попытку делового разговора, она надела простое светло-серое платье. Дождливая погода дополнила наряд черным плащом, небольшой шляпкой и широки зонтов в тон плаща. Вздохнув, она вышла из своей комнаты, преодолела лестницу и вышла в серость улицы.

Замерев на пороге своего дома, Полина поежилась от холода и раскрыла зонт. Едва слышно цокая каблуками, спустилась на подъездную дорожку перед домом. Вздохнула еще раз и неспешно направилась к кованым воротам, зонт дрожал в её руке под порывами северного ветра.

Первое, что Полина почувствовала, когда дотронулась до железной калитки, были ледяные капли дождя. Вздрогнув от пронзившего её холода, Николлс отворила затвор и оказалась на булыжной мокрой от дождя мостовой. Стыки кладки уже наполнились мутноватой водой; женщина направилась вверх по улице.

В самое неподходящее время к ней всегда приходили неподходящие и странные идеи. И теперь, когда до волнующей и не слишком желанной встречи с братом оставался целый час, она решила не спускаться в метро, не садиться в броский красный автобус, но отправиться на прогулку по покатым тротуарам. Насладиться хотя бы несколькими минутами наедине с городом.

Ветер раздувал полы её плаща, холодя ноги. Ботинки скользили на гладких камнях, лицо обдувал пронизывающий ветер, но Полине было удивительно хорошо. Шла уверенно, пересекала, оставляя позади улицу за улицей. Как в музыку Николлс вслушивалась то в дальний, то звучащий поблизости шум воды, стекающей по крышам и карнизам, сквозь неплотную пелену дождя всматривалась в серо-лиловые тучи, висящие низко над головами редких прохожих.

Но странно; за рекой небо по-прежнему было девственно-чистым, лишь очередной внезапный порыв ветра скрыл его за тяжелыми тучами, которые расползлись по глади неба, как порвавшаяся грубая материя. Постепенно в тучах копился дождь, они словно провисали над землей и Темзой, наливаясь тёмным цветом. Угрожающе заворчал первый в году гром. По замутненной поверхности полноводной реки расходились кругами обрушивавшиеся в воду ливневые струи. Вода пенилась и будто бурлила, Полина видела это, проходя по Вестминстерскому мосту.

Отвлекшись от водяных брызг из-под колес машины, Полина посмотрела перед собой. Над Биг-Беном, шпиль которого словно прорвал небесный серый и плотный занавес, можно было различить крошечный клочок яркого голубого неба. И дождь кончился внезапно, как и начался. Ещё через минуту сквозь лёгкие уже серые облака, как будто надорванные невидимой рукой, прорезались лучи солнца. Оно было тёплым, под его светом золотились листья на деревьях, а на воде отблески казались растворёнными в ней драгоценностями.

Полина даже почувствовала себя спокойнее, закрывая зонт, и улыбнулась, не отрывая взгляд от башни. Потом взглянула на часы. Удивительно, но времени было достаточно, чтобы никуда не спешить. Сойдя с моста, женщина первым делом спешно перешла через дорогу, стараясь не намочить ботинок и не попасть под автомобиль. Ещё несколько улиц исторической части Лондона до самой галереи она миновала с сожалением, памятуя снова о предстоящем, возможно тяжелом разговоре.