– Похоже, игры заканчиваются, – прокричал Влад, – быстро на лестницу!

Стараясь изо всех сил не обращать внимания на боль в ноге, Артем вместе с остальными забежал на лестницу. Адреналин в теле грозил разорвать сердце. В висках билась только одна мысль: «Это конец!». Опираясь на Диму и Влада, он успел обернуться и заметить запор на двери.

– Матвей! – не останавливаясь, крикнул он, – запри дверь!

Матвей остановился на четыре ступени выше троицы. Пропустив мимо себя приятелей, он сбежал по лестнице обратно вниз. Перед тем, как запереть незамысловатую задвижку, он посмотрел сквозь зазор неплотно прикрытой двери в холл, и по его телу пробежали мурашки. Туман уже полностью окутал входную дверь и продолжал прибывать. Парень словно загипнотизированный продолжал смотреть, как черные языки тумана, будто липкие слепые щупальца, расползались в разные стороны от двери. Но настоящий ужас в парня вселила совсем другая картина. Матвей заметил, как в этом тумане уже порядком деформированная толстостенная дверь начала медленно с еле различимым скрежетом выгибаться внутрь.

До Матвея донесся слабый звон, когда последний крепеж зазвенел по мраморному полу. Засов треснул, и одновременно с этим петли с лязгом упали вниз. Через секунду массивная дверь со всего маха грохнулась на каменный пол. По всему зданию прокатился раскат оглушающего грохота, отзвуки которого затихли где-то высоко на лестнице.

Матвей захлопнул дверь и быстро запер ее на простенький затвор.

Все его естество понимало, что такой замок ни на секунду не задержит тварь, которая их преследует.

Он рывком повернулся к лестнице и рванул вверх, перепрыгивая сразу через две ступеньки. На втором этаже он догнал друзей.

– Что это было? – спросил его Влад, когда он поравнялся с ними.

– Это дверь! Ее больше нет! Нам нужно выше, слышите! – его бледное лицо покрылось холодным потом, а широко раскрытые глаза смотрели, будто сквозь приятелей.

Артем стоял на одной ноге, держась обеими руками за перила: «Матвей, ты слышишь меня?» – спросил он у парня, глядя тому прямо в глаза. «Эй! Взгляни на меня! Что там произошло?»

Через мгновение взгляд Матвея обрел осмысленность. Он сфокусировался на лице Артема и произнес уже более спокойным тоном:

– Оно смяло входную дверь, словно фантик от конфеты.

– Грохнулось—то что?! – резко спросил Дима.

– Ты что, тупой!? – вдруг вскинулся на него Матвей, – фантик это упал! Нам нужно идти выше!

Артем молча смотрел на Матвея. Сейчас он сам выглядел не лучше него. Бледное лицо, частое прерывистое дыхание, мокрые всклокоченные волосы. Только причина была совершенно другая. Артему было больно. Волна адреналина была, как и прежде, сильна и неумолима, приглушая некоторые чувства организма, но боль в ноге уже не относилась к ним. Она возвращалась, она неслась неумолимым локомотивом, норовя сбить его, размолоть, свести с ума.

Он прекрасно видел, что Матвею было дико страшно. Увидев, что-то в приоткрытую дверь, этот парень испытал неподдельный животный ужас, и винить его за это было глупо. Артем понимал, будь он на месте Матвея, доведись ему увидеть, как нечто потустороннее, легко проникает внутрь здания, служившего им единственным убежищем. Как эта тварь, словно бумажную, выламывает тяжеленую дверь, и он был бы напуган не меньше него.

Но что-то еще, кроме страха, промелькнуло во взгляде Матвея, и это что—то не ускользнуло от внимания Артема.

Обреченность. Да, именно обреченность и чувство абсолютной безысходности заметил он в расширенных от страха глазах друга.

Подниматься по лестнице даже при помощи Димы и Влада было для Артема сущей пыткой. Нога горела огнем и отказывалась слушаться. «Штырь от сидения пробил не просто дыру в мышце. Он наверняка повредил какие-нибудь связки или сухожилия, а может и нервы какие задел, иначе простая рана не могла бы так сильно болеть», – промелькнула в голове у Артема. Он практически не разбирался в анатомическом строении человека, по крайней мере, не дальше базовых основ. Однако понимал, что неповиноваться рука или нога может лишь при повреждении нервов или жил.