Лёха с тоской окинул взглядом густо растущие толстенные ели, которые им предстояло сегодня начать валить. Деревья росли настолько близко друг к другу, их ветви настолько плотно переплелись, что они казались одним большим организмом, неделимым и почему-то живым.
– Никогда не видел, чтобы деревья так близко друг к другу росли, Даже не знаю с чего начать.
– Да, работы тут немало, но и платят не хило, так что не боись, справимся.
Лёха снова задрал голову, птиц стало ещё больше. Они кружили над ними и, казалось, выбирали момент, чтобы напасть. Мужчина невольно передёрнул плечами.
– Не нравится мне всё это, какое-то плохое предчувствие.
– Никогда бы не подумал, что ты такой чувствительный, – усмехнулся Славка, закуривая сигарету, – ты же не веришь в эту чушь? Мало ли что там бабка тебе сказала… Ведьмин лес… Надо же такое придумать! Они тут в глуши всё суеверные, не бери в голову. Или ты, действительно, ей поверил?
– Да нет, конечно, – поспешно ответил тот, – но эти ели, как живые, и птицы… Я, вообще, не понимаю, чего Михалыч к этим елям прицепился, как будто других мест в лесу нет. Вон он какой огромный, где хочешь, там и стройся, так нет, нужно именно здесь.
– Так ему план нарисовали, где, что будет, вот он и действует. Чего ты на него бочку катишь? Он же тоже подневольный, как и мы, что сказали, то и делает. Ладно, хватит болтать, пора за дело. Наверное, давай с веток начнём. Надо их хотя бы снизу обрубить, иначе до ствола не доберёшься. Потом подпилим и куда она, родимая денется.
Взяв бензопилу, Славка бодрым шагом направился к приговорённым елям. Рокот запущенного мотора взорвал настоявшуюся тишину старого леса, веками не слышавшего ничего, кроме пения птиц, призывного бормотания красавца тетерева или рёва ополоумевшего от любви сохатого. Этот резкий, бьющий по барабанным перепонкам звук, был здесь неуместен и чужд.
Лёха понял это каким-то седьмым чувством и неосознанно, как вор, боящийся, что его застанут врасплох, стал опасливо озираться вокруг. Посмотрев вверх, он увидел, как стая воронов, а это были именно они, застыла вдруг неподвижно в воздухе, паря и не издавая ни звука.
«Как они не падают? – промелькнуло в голове, – по всем законам физики они должны были бы свалиться на землю. Что за чертовщина?»
От этих размышлений его отвлёк отчаянный крик приятеля:
– Вот же чёрт! Чёрт!
Кинувшись к упавшему на землю Славке, Лёха ещё издали увидел кровь, хлеставшую фонтаном из его бедренной артерии.
– Господи, как тебя угораздило?
На ходу стянув с себя рубашку, он прижал её одной рукой к ране, а другой попытался расстегнуть ремень, чтобы сделать жгут. Пальцы тряслись, тугая пряжка не желала подчиняться.
– Славка, держи крепко, прижми! Слышишь? – с тревогой глядя в белеющее прямо на глазах лицо, он прижал руку теряющего сознание приятеля к промокшей насквозь рубашке, а сам быстро расстегнул ремень и, сделав петлю, затянул её выше раны как можно туже.
– Всё будет хорошо, держись! Не отключайся, только не отключайся! Эй!
Схватив закатившего глаза Славку за плечи, он отчаянного его затряс, пытаясь вернуть в сознательное состояние, но тот, придя в себя лишь на несколько секунд, пробормотал что-то немеющим языком и закрыл глаза уже навсегда.
Не в силах поверить в случившееся, Лёха ещё некоторое время держал в руках остывающее тело, боясь отпустить, оставить в покое, и, в конце концов, признать страшную реальность.
– Славка! Славка!
Насытившись кровавым зрелищем, стая чёрных воронов, сварливо каркая и хохоча, вновь закружила над старыми елями ведьминого леса.
Глава 3
Чёрный «гелендваген», неспешно переваливаясь по кочкам, въехал на поляну, на которой теснилось несколько строительных вагончиков. При виде прибывшего начальства из самого большого вагончика, выполнявшего функцию передвижного офиса, выбежал худощавый мужчина средних лет в холщовой кепке и поспешил к машине.