Ведьмы же... отношение к ведьмам и ведьмакам не всегда было однозначным. В большей степени из-за того, что дар часто подстраивался под владельца или владелицу, создавая уникальную комбинацию. И молва про страшную ведьму-убивицу авансом переходила на её совершенно безобидных коллег. Поэтому и знания про ведьм были такие разнородные и противоречивые.

Безопасными традиционно считались дневные и утренние ведьмы. Только среди дневных, мастериц магический зелий, находилось немало скандально известных отравительниц, а утренние вообще могли приложить очистительным огнём. С куда более серьёзным подозрением следили за вечерними и ночными ведьмами, повелительницами разума, гипноза и - десять ужасов из десяти - смертельных проклятий! Но опять же отец рассказывал, что сумеречные или вечерние ведьмы занимались трудными детьми и людьми в отчаянии, ментальными проблемами граждан, и работали вместе с торговцами, а ночных притеснили настолько, что они уже и позабыли о своём могуществе.

Словом, с ведьмами простому обывателю было нелегко разобраться.

С удовольствием вдыхая тяжёлый аромат свеч, я выждала небольшую очередь и направилась к жрецу, принимающему за ширмой.

- Прошу, дитя, - усталым и немного сиплым голосом пригласил жрец. За ширмой я увидела длинную, почти во всю стену, скамейку с подушками и резной деревянной спинкой. На спинке был изображён Амит - мифический священный змей, посланник Великого Хранителя. Считалось, что Амит ярый ненавистник лжи, и врать рядом с его ликом опасно.

За три года в Хонорайне я привыкла к местной вере, даже в нюансах разбиралась. Мне нравились храмы Хранителя с их неспешностью, запахом медово-хвойных свеч и высокими сводами, такими, что кружилась голова. И как истинная хонорайнка, за советом я пришла в храм. Можно, конечно, к ведьмам - но те за "спасибо" не работали.

Жрец, ожидавший на скамейке, имел возмутительно юный вид и подозрительно красный нос. Но уйти я не решилась. Необъяснимо сильный поток ветра хлестнул по спине, словно подталкивая меня к исповеди. Вином от жреца, кстати, не пахло - только мятными пастилками от кашля.

- Садись, дитя, - явно подражая старшим, прогнусавил сановник, - рассказывай, что привело тебя в храм. Не беспокойся, все тайны остаются за этой ширмой! - Он наученно махнул рукой, создавая вокруг нас полупрозрачную серебристую сферу. В храмах служили исключительно хранители, в полной мере раскрывшие свой дар.

В традиционных одеждах жрец показался мне хилым и невзрачным. Плотная, под горло, коричневая накидка была ему велика, у пояса складками собралась ткань, а длина платья доходила до пола. Единственное, что выделялось на бледном лице - ярко-синие, будто подсвеченные тёплым огнём глаза. Я даже оглянулась в поисках лампады, что отражалась во взоре жреца, но отвлеклась.

- Смелее! Не зли бога своим молчание, коли пришла - говори!

Надо же, какой прыткий!

- Я... попала в затруднительное положение, - начала отдалённо. Ох, и как рассказать-то?

- Ну хвастайся-хвастайся, - пробурчал сановник вполголоса, - развлекаются они, а мне сиди и слушай...

Я ослышалась, или он вправду это сказал?..

- Что?..

- Благословляю, говорю! Замуж выходи и рожай, богоугодное дело!

Я растерянно захлопала ресницами. Какой-то бракованный мне попался жрец!

- Нет же, я не беременна! - Не сдержавшись, воскликнула, и задрала рукав: - Вот, посмотрите!

Оценив символы на моей руке, жрец аж присвистнул.

- Ох, мать! - с интересом разглядывая рисунки, потянул он: - Сколько живу, ничего подобного не видел! Это же не хонорайнский!

- Да, - ответила просто, - это древний эр-хатонский. Я понимаю часть символов, но не понимаю сути. Мне сказали, что вязь магическая...