Следы, попадавшиеся Оррику на глаза в течении дня, лишь подталкивали его усиливать бдительность. Поэтому ржание раненой лошади и выкрики людей, он уловил на большом расстоянии. Походило на бой, но идущий довольно вяло.

*****

Четырёхарочный мост через глубокую расселину с крутыми берегами, по дну которой текла река, в эту пору столь же сонная и тёмная, как и лес вокруг, был воздвигнут в те же давние времена и с тем же тщанием, что и дорога. Но всё же то, что он более-менее твёрдо стоял до сих пор, было почти чудом. Сейчас на его посеревших камнях темнели брызги крови и остывали пара лошадей, да один человек, а над ним свистели стрелы и арбалетные болты. Спешившийся отряд горных варваров в расшитых бисером кожаных рубахах и меховых шапках перестреливался через реку с людьми в разномастной саклибской одежде, чьи крашенные в синий и красный щиты были помечены знаком трёх белых башен и звездой Восьми Небесных Богов. Короткие луки горцев менее подходили для такого боя, чем саклибские самострелы, и у них не было щитов с доспехами, зато они превосходили своих противников числом. К тому же, оставшиеся на мосту трупы свидетельствовали, что противникам этим срочно надо было на другую сторону.

Неприятели обменивались не только метательными снарядами, но и оскорбительными выкриками, раненые стонали, в общем, шуму было достаточно, чтобы никто не заметил, как варвар на самом краю их линии вдруг осел на землю, получив арбалетный болт не в грудь, а в спину. Затем голову другого пришпилило болтом к дереву, за которым он укрывался. А вот третий выстрел невидимого арбалетчика оказался не столь удачен – жертва подскочила с криком боли, прежде чем покатиться вниз по склону.

Стоявшие поблизости лучники завертели головами, завскакивали, закричали. Один из них был тут же застрелен с другой стороны реки, второго сбила с ног лошадь вылетевшего из леса всадника, третьего этот всадник пронзил копьём. Копьё, однако, застряло в теле убитого, а варваров оставалось ещё не меньше трёх десятков, пусть нападение с тыла и застало их всё равно, что со спущенными штанами. На своё несчастье, варвары слишком ценили лошадей, поэтому, когда им приходилось действовать, не раздумывая, они стреляли в наездника. От одной стрелы тот уклонился, изогнувшись в седле, вторую отбил своим узким клинком, полоснул незадачливого лучника по шее, стоптал лошадью ещё одного противника.

Меж тем, люди на другой стороне реки времени зря не теряли – через мост устремилась пара всадников на великолепных конях и в блестящих кольчугах, за которыми поспевали, как могли, прочие бойцы, кто пеший, кто конный. Варвары к тому времени уже пришли в полное смятение, многие думали лишь о том, как бы добраться до своих лошадей, привязанных чуть в стороне от реки, так что в наступающих полетело лишь несколько наскоро нацеленных стрел. Ну а когда те преодолели мост, стычка окончательно превратилась в побоище. Вскочить в сёдла и ускакать успели лишь очень немногие.

Один из одоспешенных всадников, коренастый человек с суровым лицом и полуседой бородой поверх кольчужного воротника, отцепил от седла рог и затрубил, призывая обратно тех из воинов попроще, кто увлёкся погоней.

– Шевелитесь! Тащите поклажу на эту сторону, валите деревья, вон те и те, перегородим мост!

Как раз в этот момент к нему и подъехал Оррик, только успевший подобрать своё копьё:

– Неужто молодецкие забавы ещё не закончены на сегодня? Что тут у вас вообще творится?

Оррик и так понимал, что. Конечно, изучить местную геральдику в деталях у него времени не было, но уж то, что три белые башни были знаком княжества Мераньского, через земли которого он собирался проехать, он узнать успел. Если варвары сражались с княжескими людьми, причём на противоположной стороне княжества от той, с которой они должны были вторгнуться, то творилась здесь война. И шла эта война крайне неудачно для Мерани. Но убедиться всё равно не мешало.