– Извини, что напугал, – я был обескуражен и от моей вспыхнувшей из-за отпёртой двери надежды посторожить сон Вэи, а там «как пойдёт», не осталось и следа.

– Я не из пугливых! – грубо отозвалась Вэя.

Я аккуратно опустился на краешек постели.

– Ты чем-то расстроена? Я тебя обидел?

– Нет-нет, дело не в тебе, – принялась поспешно оправдываться Вэя, – это Бон… Ты заметил его взгляд?

– Признаться, ничего выдающегося я не приметил…

– Я училась с митонцами – они НИКОГДА не позволили бы так смотреть на инопланетянку…

За окном прокатился гром, затрепетали молнии, словно свет погибающей лампы, и в стекло рассыпанным пшеном забился дождь.

– Господи, Вэя! А ещё «взрослая девочка»! Ну, да, ты Бону понравилась, что предосудительного? Мужчины никогда не смотрели на тебя с вожделением? – спросил я и струсил, не вспомнит ли напарница и мои выразительные взгляды.

– Ты не понимаешь… Митонцы так не смотрят!

– Даже не знаю, чем тебя утешить… Бон – существо Вселенной, которое берёт что-то от всех наций понемногу. Он давно утратил характерные для митонцев черты поведения. Я понимаю – твоё первое дело было связано с лицедейством, и после Тидба тебе не раз закономерно примерещатся оборотни, но ручаюсь – сегодня ты сидела за столом с митонцем Боном!

– Я верю, что он митонец… Но… Все эти отрешённые слуги, оборонительное укрепление вместо забора, тишина за окнами, словно весь мир вокруг в сговоре… Что-то здесь не так… Неужели не чувствуешь?

– Чувствую… сожаление, что твоё пребывание на Земле, пока мало напоминает отдых, но я постараюсь не отпускать тебя далеко от себя и слово даю, что ни Бон, ни кто-либо к тебе не притронется – ни телом, ни словом! А сейчас ложись – после перелёта нужно отоспаться, как следует. Спокойной тебе ночи!

– Спасибо, Ян! Тебе тоже спокойной ночи! Да, Ян, и ещё…

Я уже собрался прикрыть дверь, но обернулся и увидел, как волшебно красив силуэт моей напарницы на фоне сиреневых зарниц.

– Что, Вэя? – я не узнал своего враз осипшего от восхищения голоса.

– Я не хочу ставить твоего друга в неловкое положение, поэтому передай ему, что я неплохо владею митонским…

Как я и предполагал, к утру настроение Вэи заметно потеплело, впрочем, как и погода. Напарница даже смилостивилась и в знак благодарности за хороший приём стала изъясняться на митонском. В свете открывшихся обстоятельств Бон бродил слегка сконфуженным, принимался было что-то мне рассказывать, но, наткнувшись на заинтересованный взгляд девушки, смолкал. Впрочем, пасовал недолго – за завтраком окончательно расслабился и пустился с Вэей в оживлённую философскую беседу о несправедливом устройстве мира. Своим приятельским щебетанием они пробудили во мне лёгкие уколы ревности и желание побрюзжать – «ваш трёп мешает моему пищеварению». К слову, оба никак на это замечание не отреагировали.

Близился исход трапезы, когда с улицы прозвучали знакомые звуки – хлёсткие сухие щелчки и гул лазерных генераторов. Мы с напарницей обменялись тревожными взглядами.

– У вас тут неподалёку охотничья угодья? – полюбопытствовал я в надежде получить успокаивающее разъяснение.

– Так… постреливают … – равнодушно обронил Бон.

– Прости за уточнение – кого постреливают? – поперхнулся я.

– Животных… разных…

Друг явно не желал углубляться в детали происходящего в силу того, что тема убийства животных для него неприятна, и я оставил расспросы.

После еды Вэя предложила немного прогуляться, чтоб растрясти возможные считать лишними калории. Я живо поддержал напарницу. Бон сперва пытался отговорить от этой затеи, но в итоге сдался с тем лишь условием, что мы с разрешим ему сопровождать нас.