Проблема была только в том, как незаметно из замка выбраться. Вражеские маги огня устроили такое освещение всех стен, что возможность спуститься с них, не будучи обнаруженным, была под большим вопросом.

– Подземный ход, – произнес вдруг Огюст. – Почему ты не хочешь воспользоваться им?

– Какой еще подземный ход? – уставился я на кристалл. – Мне никто никогда не говорил, что он здесь есть.

– Так его и нет. И не было никогда, – поняв, что я отвечаю предку, отмахнулся Родрик.

– Передай своему дяде, что он тупица, – спокойно парировал Огюст. – Если он чего-то не знает, то это не значит, что этого нет. Ход ведет из подвала, где сейчас камеры и пыточная, в горы. Мне его гномы устроили. Правда, он не доделан до конца. Не успели. Но там чуть-чуть осталось. Выход должен быть по ту стороны горы, на которой твои враги расположились.

Кинулись все в подвал, прихватив с собой и кристалл с Огюстом, чтобы тот показал, где находится скрытая дверь. Она и правда была. Замаскированная под каменную кладку настолько искусно, что, не зная, где искать, обнаружить ее было невозможно. Узкий и темный проход вел на сотни и сотни метров под гору. Только вот заканчивался он не выходом, а ровной скалой. И сколько этой скалы нужно пробить, чтобы выйти, сказать было сложно.

– Тут метров двадцать – тридцать оставалось, когда я в последний раз принимал у гномов работу, – подсказал Огюст. – Маг земли за несколько часов сможет пробить проход. Если маг сильный, конечно.

Увы, но Элениэль магией земли не владела, а если этим займусь я, то растрачу все силы, которые мне потом понадобятся в схватке. Да и сильным магом земли меня назвать было нельзя.

– Пленница! – вдруг встрепенулся Далгиш. – Ну, та магиня, которую захватили тогда в Достере вместе с моей будущей женой. Она все еще здесь в камере сидит. И она была сильной магиней земли. Помните, ваше императорское величество, как она не дала вам разрушить стены замка? Надо ее заставить доделать ход.

Оу! А я, признаться, за всеми заботами и забыл совсем о девушке, которую мы без сил захватили в замке герцога Вийро. Она потом отказалась отвечать на любые вопросы. Даже имя свое не назвала. Мы ее привезли сюда, поместили в камере. Я хотел ее допросить как следует, но так и не собрался, а потом и запамятовал о ней совсем. Вот чем забывчивость императора может обернуться. Если бы не нынешняя ситуация могла бы провести магиня в камере всю свою оставшуюся жизнь. Впрочем, думаю, что Роджер мне о ней все-таки нашел бы возможность напомнить.

– Как!? – воскликнула пленная, когда я объяснил ей, что ее верность присяге Георгу Восьмому и его наследнику больше не имеет смысла в связи с преждевременной и, судя по всему, произошедшей в результате заговора архимагов кончиной вышеозначенных персонажей. – Дядю и моего двоюродного брата убили!?

Вот те раз! Так мы, оказывается, в Достере захватили в плен какую-то неучтенную племянницу Жорика? Откуда она взялась? Никогда не слышал, чтобы у покойного были братья или сестры. Но, пожалуй, так даже лучше. Вряд ли члены Совета архимагов вызывают теперь у девушки какие-нибудь дружеские чувства, кроме желания отомстить. Исходя из ее восклицания, своих не очень симпатичных родственников (про наследника ничего сказать не могу, а вот Георг был порядочной гнидой) она любила.

По сути, она своего мужа предала. С другой стороны, Диана была уверена, что в той ситуации, в которую она попала, он бы сам ей посоветовал поступить так же. При возвращении домой после встречи с Ричардом ее небольшой отряд подвергся неожиданному нападению.