– Не пей из-под крана. – И она протянула ему пивной бокал с чистой водой.

– Спасибо. – Рэл удивлённо приняла наполовину полный стакан и выпила залпом, а после ополоснула его в раковине – к порядку её приучили с ранних лет. – Извини. – Как и просить прощение.

– Ты болеешь? – Рэл отрицательно мотнул головой. – Пальто снимешь или помочь?

– Сниму. – Непослушными пальцами она выудила крупные пуговицы из петель и передала пальто Кли, та этого ждала.

– Я повешу его в шкаф, если тебя всё ещё тошнит – сиди тут, если нет – садись на свою кровать.

– А какая моя? – спросила Рэл, выходя следом за девушкой.

– Эта, – Клима махнула свободной рукой, – и тапки твои. В них на кухню можно выходить.

Рэл, как в трансе, села на застеленную кровать, и только тогда её взгляд скользнул на ноги соседки, те стройные, безволосые, с красивой светлой кожей в свободных бриджах, а самое главное с – такими же браслетами. Не прямо такими, но очень похожими.

– Ты тоже, – облегчённо и радостно сказала Рэл, – я тоже… у меня… я подумала…

– Ясно, – кажется, она правда всё поняла. – Что с ногами?

– Натёрла, – облегчение вскружило голову, и Рэл стянула носки, давая ногам свободу. – Они малы.

– О Боже, – выдохнул Клима, смотря на опухшие щиколотки с кровавыми подтёками, – о Боже… Рэл, как ты ходишь?

– Я привыкла как-то. – Она уже порывалась подняться за своей зелёнкой, но девушка её остановила, положив руку на плечо, села на присидки и осторожно подняла её ногу, рассматривая, насколько плохи дела.

– Не гноится, просто свежие болячки, выглядит конечно… – Она оборвала фразу и взглянула на Рэли снизу-вверх. – У меня есть аптечка, сейчас всё обработаю. Это первая партия браслетов, как так вышло? Почему не меняла каждый год?

– Мне пришло направление только два месяца назад. Я не знала, даже не думала, что их можно менять чаще.

– Почему их не сменили сегодня? – Рэли ещё никогда не было так спокойно и легко общаться, словно эта новая знакомая была её родственником, именно родным – куда ближе, чем его связь с матерью.

– Сказали, что размеров нет. – Она наблюдала, как девушка суетливо бегает по комнате, и вот уже тазик тёплой воды, чистая тряпочка, аптечка стоят около её ног. – Ты тут живёшь?

– Да. – девушка не позволила Рэли самой отмыть ноги от крови. Опустила в таз её ступни и начала осторожно проходить мокрой тряпкой возле болячек. Такой заботы на долю Рэл ещё никогда не выпадало. – Сколько тебе лет?

– Пятнадцать, а тебе? – смущённо поинтересовалась она.

– Восемнадцать полных. С шестнадцати мне государство выдало угол в этой комнате, – рассказывала Клима, вытирая насухо ноги. – Мне повезло, что мать умерла, иначе пришлось бы выкупать его самостоятельно. Она сама приютская, отца не нашли, и я росла в деревушке на севере в приюте рядом с лабораториями МБС.

– Повезло? – удивилась Рэл и зашипела, когда зелёнка попала на рану.

– Угу, иначе вот как ты ходила бы с браслетами первого образца. – Чуть погодя, она продолжила говорить, обматывая ногу бинтом в два слоя, чтобы ничего не попало в размокшие ранки. – Я, наверное, единственная, кому так повезло. Свой угол, образование, работа в столичном госпитале, санитаркой в инвалидном отделении.

– А в приюте как? С чужими людьми… – Рэли знала, что уж лучше она будет с родной, хоть и холодной матерью, чем среди десятка детей, таких же жестоких как Ахел.

– Нормально, там всего семеро детей, и воспитатели хорошо следили за порядком. Тебе скоро шестнадцать?

– В конце декабря.

– Ты можешь начать копить на первый взнос для выкупа угла, – посоветовала Кли. – Тебя ждут родные? А накопления с пособия есть?