От умиления словно впадаю в детство. Вспоминаю, как жил в деревне, как гонялись с пацанами за бабочками, дались они нам, сейчас смешно. Как просились пасти коров, а нас не брали. Восхищали меня два пса, которые управлялись со стадом без пастуха.

– Возьму одного?

– Бери, – легко соглашается старик. – Куда мне их. В лесу вчера нашел. Выкинули. Ведь большие уже, оставили сначала, а потом выкинули. Они пищали, я и не стерпел.

– Кто выкинул?

– Да разве узнаешь. С трассы швырнули коробку в лес и уехали. И ведь скотчем перемотали коробку, чтобы выбраться не смогли. Я тут брожу по округе, за поселком и деревней этой дачной присматриваю. Выбросили бы дальше, за поворотом, пропали бы щенки. Замерзли, морозы-то какие были.

– В поселке ведь охрана.

– Они за машинами только смотрят. Шагу лишнего не сделают.

– Коробку покажи. Сохранил?

– А ты не простой, – старик качает головой. – Я по молодости тоже ершистый был. За справедливость бился.

– Перестал биться? Поумнел?

– Можно и так сказать. Просто выбрал жить там, где справедливость редко нарушается. Оно и сердцу спокойнее, и себя не предаешь.

– Когда-нибудь также поступлю. Второго щенка куда денешь?

– Внучке подарю, если разрешат ей. Учится плохо. Неинтересно, говорит. Глядишь, стараться начнет. А тебе щенок зачем? На семейного не похож ты, уж извини.

– Подарю знакомой одной. Новый год, а у меня подарка нет. Магазинов поблизости не сыщешь, да и… все у нее есть, в общем.

– Из поселка дивчина твоя? Где шлагбаум?

– Ну да, из поселка.

– Венди?

– Знаешь ее? – я удивляюсь и зависаю, так запросто и провалиться можно. Хотя если старик невыездной, не рванет докладывать обо мне.

– Деда ее знаю. Арнольд Виленович. Хороший мужик, основательный. В больнице он сейчас. А внучке велел дом в порядке содержать. Из-за границы вызвал.

– Это у нее получается, – смеюсь от души. – У Венди в доме чистота стерильная. А с дедом-то что? Подагра? Диабет?

– Огнестрел, – сообщает дед так обыденно, словно Арнольд Виленович чаем поперхнулся за завтраком. – Неосторожное обращение с оружием.

– Так и было? – задаю явно лишний вопрос, дело не мое, но старик отвечает.

– Сказал, что пистолет чистил, заело, вот и бахнуло. Не опровергнешь. Свидетелей-то не было.

– Ясно, – замолкаю, понимая, что вляпался. Не ангел, а дьявол привел меня в этот дом. Вопрос зачем?

Старик провожает меня до крыльца, крепко жмет руку. Показывает в сторону леса, там дальше большая деревня, есть автобусная станция. Автобусы только днем, зато хорошие, современные. Я киваю, понимая, что старик мои сомнения увидел. Оставаться или сбежать. Мне своих проблем хватает, надо ли ввязываться в чужие?

Не зря Леха не хотел здесь появляться. Спинным мозгом чувствовал, что за него никто не вступится, если разборки начнутся. А похоже, что начнутся. У меня тоже нюх на разборки. Венди очень проблемный персонаж. И напрасно я себя убеждаю, что мне все равно деваться некуда. Россия большая и автобусы хорошие.

– Заглядывай в гости, коли делать будет нечего, – говорит на прощание старик. – Иван Сергеич я. На праздники уеду в город. Но быстро вернусь. Коробку-то дать? В которой щенки сидели?

– Дать.

– Ага. Не думай, лишнего не сболтну. Помог бы ты Венди. У нее руки связаны. Деда скоро выпишут, тогда и уйдешь.

– Спасибо. С новым годом вас. Загляну как-нибудь.

– Звать-то как тебя?

– Кирилл.

– С наступающим, Кирилл, – Иван Сергеич уходит в дом и я неторопливо иду обратно.

Кое-что для меня прояснилось. По крайней мере, Венди меня встретила с пистолетом правильно. Ждала других гостей. Если завтра приедут двое ее работников, то мы уже небольшая армия. И щенок-сосунок. Никому нас не взять голыми руками. Такие дурацкие мысли вертятся в голове, пока пробираюсь через кладбище.