– Наталья героическая женщина, – искренне восхищаюсь. – Это ведь она?

– Она. Арнольд помог, конечно.

– И все-таки, я при чем?

– В машине была найдена твоя фотография. Армейская. Наталья не знала, кто ты. На днях показала мне.

– А ты узнал? Я сам себя на армейской фотографии не узнаю.

– Узнал, конечно. Чего не узнать-то? Чуб отрастил, да глаза злее стали, ты мало изменился, Кир.

– Я не имею привычки дарить свои фотографии. Из армии тоже никому не высылал, – вот еще загадка новая. Придется основательно покопаться в памяти. Стелла мое фото видела, поэтому вела себя так, будто мы знакомы?

– И тем не менее, в сумочке у матери Стеллы лежала именно твоя фотография. Она ее хранила за подкладкой. Наталья подумала, может, ты узнаешь машину.

– Машину? Логичнее было бы, если бы я узнал мать Стеллы? Ее фото есть?

– У Стеллы есть.

– Котя, я не следак. Какого хрена? Устроили смотрины. Авария давняя, с чего вы вдруг решили поразбираться в той истории?

– А ты бы не стал разбираться? Своих врагов погладил бы по голове и отпустил на все четыре стороны?

– Котя, ты когда успел стать таким кровожадным? – ответа мне не требовалось, он был очевиден. Мужика делает та женщина, что рядом. Степанов воспринимает происходящее глазами Натальи. – Вы меня наняли из-за фотографии? Или все-таки за навыки?

– Совпало.

– Серьезно?

– Когда ты появился, Стелла позвонила мне.

– Это я понял.

– Сразу после аварии некогда было заниматься поисками. Наталья выхаживала Стеллу, опасалась, что покушение состоится снова. Дед отправил их за границу. Все, казалось, утряслось. Но вдруг Арнольду Виленовичу начали угрожать.

– Как угрожать? Не сразу ведь явились в дом и подстрелили?

– Я всех подробностей не знаю.

– С Натальей где вы познакомились?

– Они ехали из аэропорта, машину обстреляли. По колесам палили с обеих сторон. Я как раз из деревни в город возвращался, подобрал их на дороге.

– Почему Наталья не увезла Стеллу за границу?

– Сам догадайся.

– Котя, кончай ты… глупостями заниматься.

– Стелла боится за деда. Ну и когда нашлась фотография, а следом ты появился, решила воспользоваться случаем. Расследовать и прекратить это все.

– Она наивная девчонка, вы-то с Натальей почему не вправили ей мозги? Фотография могла найтись, но это не значит, что все это время она лежала в сумочке. Она могла там появиться позднее. Кто-то ее подложил. Кандидатур вряд ли много на такое дело. Где сумочка хранилась? В доме?

– Думаешь, позднее подложили?

– Тут и думать не надо, Котя. Фотография старая, армейская, специально выбрана. Чтобы иллюзия создавалась, что в момент аварии она была у матери Стеллы.

– Ты уверен?

– Уверен. С матерью Стеллы ничего меня не связывает. Ложный след в том деле. Но хороший след в понимании, кто мог подбросить фотографию.

– Кто?

– Не буду бросаться версиями. Это лично меня касается.

– Ладно. Пойдем. А то Наталья загрызет Леху.

20. 8.2

Леху мне лично жалко не было, пусть Наталья расправится с ним. Я готов доесть остатки. Или даже объедки. В популярном фильме объясняли разницу, но в данную минуту мне было все равно. И остатки сойдут, и объедки. Не только Леху хотелось больно зарезать. Самсонов явно просился на операционный стол. Армейскую фотографию он единственный мог достать из небытия. И аккуратно подложить тоже. Я сначала подумал на Ольгу. Она болталась у поселка, выбросила щенков, влезла ко мне с прослушкой, могла и к Арнольду Виленовичу заглянуть с угрозами.

– Не годится, – я отметаю участие Ольги вслух и Котя опасливо на меня косится. – Ну да, малость двинулся умом от перспектив.

– Понял что-то?

– Понять мало. Втравили вы меня в западню.