Решаю в конторе все-таки не появляться. Самсонов взбесится. Маркиза его утешит. И растолкует, что к чему. Наврет про мои мотивы и предрассудки и начальник согласится. У Маркизы отлично получается пудрить мозги Самсонову. Иногда я думаю, что реальный руководитель она, а вовсе не Андрей. Я лелею слабую надежду на нужный вариант развития событий. Заинтересованные люди могут посчитать, что заказ я не взял, если не заехал в офис. А это значит, что пристального внимания к Стелле не будет какое-то время. Мне этого времени должно хватить.

На машине добираться до коттеджного поселка комфортнее, но она осталась на стоянке у офиса. Сгодится и скутер. Надо же старику вернуть имущество и компенсировать аренду. Чувствую себя малолетним шалопаем, укравшем у отца пачку сигарет. Наказание будет, но ведь не сразу, а удовольствие от собственной лихости уже есть. Пара-тройка полезных встреч в городе и можно ехать на новую работу. Хвоста за мной нет, похоже, о своем провале Ольга заказчику не сообщила. Меня это устраивает.

____________________________________

Спасибо за ваши отклики, читаю каждый.

Приглашаю в новинку!

"КАРИБЫ ЛАЙТ"

16. 7.1

Тешить свои страхи довольно глупое занятие, но я решаю это сделать и навожу пистолет на Мясницкого. Попасть в его палату оказалось простейшим делом. Никто не ожидал, что я нагло заявлюсь, а я заявился. Охрана тоже выхватила пистолеты, больше для порядка, чем для схватки. Мясницкий шевельнул рукой, выпроваживая своих людей. Выглядел он плохо. Наверно, в больнице трудно выглядеть хозяином вселенной, но Мясницкий еще и потерял веру в свое всемогущество. Документы из его тайника, которые я сфотографировал, могли его закопать и без пули.

– Извини, без апельсинов.

– Породнимся, – неожиданно говорит Мясницкий и я не сдерживаю смешка. Забавляет его предложение. Мы вдруг становимся родней и я автоматически начинаю защищать тестя. А ведь защищал бы, случись свадьба. Возможно, сейчас Мясницкий был бы заботливым дедушкой.

– Семь лет большой срок.

– Был не прав, – с запинкой произносит Мясницкий.

– Я так не думаю, – опускаю пистолет, свою роль он сыграл. – Что у тебя с Арнольдом? Не Шварцем, разумеется, с Виленовичем.

– Давнее.

– Но не забытое?

– Я не трогал его сына, он решил иначе, – Мясницкий резко бледнеет и бессильно откидывается на подушки, хотя и до этого не выглядел румяным, и я решаю отложить разговор. Еще помрет при мне, потом не отмоешься.

– Фиксируйте, что я его не тронул, – зову охранников, медсестру и ухожу.

Дед Стеллы лежит, про иронии судьбы, в этой же больнице, в другом корпусе. Праздник действует на всех одинаково, люди поздравляют любого, кто попадается навстречу. Я прихрамываю и медсестры принимают меня за наглого больного, грозят пальцем и возвращаются к своим занятиям. Пьют чай и едят шоколадки, надаренные щедрыми пациентами. Все больные постарались сбежать на праздник домой, но Арнольд Виленович этого делать не стал. В палате лежал один, хотя коек было три. Стелла не смогла устроить деду нормальную палату со всеми удобствами?

– Я сам так захотел, – по моему взгляду Арнольд Виленович догадался, о чем я подумал. – Люди рядом, есть с кем словом перемолвиться. Ты ведь Горыныч?

– Пламя летит впереди меня, – я сажусь рядом с кроватью. Выглядит дед вполне здоровым. – Домой не хотите? Как раз туда собираюсь.

– Не хочу.

– Могу поинтересоваться, почему?

– Секрета нет. Пусть Стелла научится быть самостоятельной. Мы слишком оберегали ее, вырастили оранжерейный цветок, принцессу. Наша забота обернулась бедой.

– Стрелять она научилась.

– Это Наталья, – Арнольд Виленович с силой трет ладонями лицо.