— Серьезно? — его глаза округляются. — После этого?

— Именно после этого. Если ее наши обнимашки на парковке так задели, представляю что с ней будет завтра. Надо только надеть платье, которое не жалко.

Я опять осматриваю свою пострадавшую блузку и печально спрашиваю:

— Как я в таком виде на конференции появлюсь?

— Может, прикроешься учебником?

От моего язвительного ответа его спасает появление Полины, подруги Булавина. Мы оба злобно уставились на нее, но она лишь пожимает плечами и направляется в дальнюю кабинку. В универе что, мало уборных? Не знаю почему я злюсь на Полину, она-то здесь точно не причем. Но я знаю, что она дружит с Алисой, по крайней мере я их часто видела за одним столом в кафетерии. Как и Булавина, кстати. Вот прелесть! Он, наверное, знатно посмеется над тем как Алиса отомстила за себя и за то что я не прониклась благодарностью за его благотворительность.

— Пятно не такое уж и большое, — продолжает Марат. — Если распустишь волосы и уберешь вперед, они закроют его почти полностью.

— И буду похожа на девочку из “Звонка”?

Я подхожу к раковине и предпринимаю отчаянную попытку застирать пятно прямо на себе. Получается у меня так себе и от этого я злюсь еще больше. Полина подходит к раковине, и все так же игнорируя наши злобные взгляды, начинает как ни в чем ни бывало мыть руки.

Скалаев скептически глядя на мое разрастающееся пятно, предлагает:

— Давай я тебе дам свою толстовку? Подумаешь, будет немного оверсайз.

Я критически оглядываю его черную толстовку с физиономией какого-то безобразного монстра и отрицательно качаю головой. Уж лучше голой пойти.

— Марат, блин, на этой конференции будет вся кафедра и потенциальные работодатели, и тут я во всей красе в мужской толстовке!

Я тяжело вздыхаю и закрываю ладонями глаза:

— Где ближайший магазин? На твоей тачке можно успеть…, — я смотрю на часы и с силой ударяю ладонью по раковине, представляя на ее месте лицо Алисы.

— В таком виде мне лучше там вообще не появляться.

— Окей, — вздыхает Полина, картинно закатывая глаза, — хватит драмы, давай меняться.

С этими словами она начинает расстегивать пуговицы на своей блузке и заметив, что никто из нас не шевелится, бросает Марату: — Снимай это убожество. Вам повезло, что моя репутация сейчас находится на уровне «хуже уже не будет», потому что раньше я бы это на себя не надела даже под угрозой расстрела.

Я перевожу растерянный взгляд на Марата, в котором читается “ты тоже это видишь”? Скалаев пожимает плечами, но толстовку с себя стягивает и, оставшись в черной борцовке, бросает ее Полине.

Я буквально срываю с себя испорченную блузку и скомкав ее, кидаю в урну. Алиса права, блузка стоила копейки, но это, конечно, не отменяет тот факт, что она злобная стерва.

— Вау, — вдруг произносит Полина, глядя на мою грудь, обтянутую белым кружевом.

Я улыбаюсь и подмигиваю ей: — Ответное вау.

Благодаря альтруизму Полины мое настроение стремительно ползет вверх, поэтому мы обе начинаем смеяться. Но наше веселье прерывает вдруг ставший хриплым голос Марата:

— Дамы, если вы сейчас начнете целоваться, ну или хотя бы потрогаете друг друга, хоть минутку, мой мазератти ваш.

— Придурок, — беззлобно бросаю я, поспешно застегивая последние пуговицы. Скалаев, хоть и отвернулся как истинный джентльмен, но продолжал наблюдать за нами в зеркало.

— Я серьезно, — не унимается он. — У меня незакрытый гештальт! Клянусь вам, самое первое порно в моей жизни начиналось точно так же: школьная раздевалка, две любопытные красотки...

Я закатываю глаза и прошу друга:

— Замолкни, пожалуйста, — и уже обращаясь к своей спасительнице, говорю: — Так, теперь когда твоя одежда на мне и у тебя уже нет шанса передумать, я все-таки спрошу: зачем тебе это? Мы ведь едва знакомы!