— Т-а-а-а-к, — Ирина приподняла голову с колен подруги, с интересом вглядываясь в ее лицо. — И с кем же?

Ленка в который раз за утро лучезарно улыбнулась:

— С парнем!

— Я что, должна из тебя каждое слово вытягивать? — девушка шутливо шлепнула ее по руке. — Вот, зараза! Напои ее, накорми! А она потом молчит!

— Прости, прости! — захохотала та в голос. — Его зовут Евгений. Он — студент четвертого курса и… фактически, мой сосед. Снимает квартиру в нашем подъезде двумя этажами выше. Но самое интересное — оказывается, мы учимся в одном ВУЗе! Вернее, будем учиться с сентября! Представляешь?

— Надо же, —удивленно хмыкнула Синицына, вновь укладывая голову на Ленкины колени, — какое совпадение!

— А еще, я совершенно точно нравлюсь ему! Вижу. Чувствую.

— В этом нет ничего удивительного, Лена! Ты у меня красотка! — выдержав паузу, Ира осторожно уточнила: — А он… тебе?

Белова призадумалась, неосознанно покусывая нижнюю губу.

— Ну, как сказать? Привлекательный молодой человек. Симпатичный. Харизматичный. Обходительный. Вежливый.

— Ты прекрасно понимаешь, что спрашивала я не об этом!

Едва заметный вдох.

— Да, нравится. Очень. Кажется.

Все. Лежать более Ирина не могла, так как остро нуждалась в зрительном контакте. А потому немедленно приняла сидячее положение.

— А как же твой… Макаров?

Ленка вздрогнула, покрываясь мурашками. Обиженно насупилась.

— Он — не мой!

— Не цепляйся к словам!

— Все… все уже в прошлом! Давно перегорело!

— Серьезно? — скептически уставилась на собеседницу.

— Да, серьезно! — подруга гордо вздернула носик. — Виктор — трус! Обычный трус, недостойный моих слез! И я рада, что смогла, наконец-то, вырвать его из сердца и переключиться на другого парня! А он пускай катится к своей…

— Тише, выдохни! — Ирина крепко сжала ее дрожащие ладони в своих руках. — Напрасно я об этом спросила! Не стоило ворошить, извини!

Она умолкла на миг и нахмурилась, припоминая кое-что:

— Погоди… трус? Почему ты называешь Макарова трусом? Ему совершенно не свойственна такая черта характера!

Белова отвела взгляд в сторону, явно будучи не в состоянии смотреть на подругу. Спустя пару секунд тягостного молчания девушка призналась:

— Он… то есть, это я… я спровоцировала его на поцелуй!

— Чего? — опешила Синицына. — Шутишь, надеюсь?

— Нет! — голос Ленки звучал подавленно. Глухо. — Сложно объяснить. Все спонтанно получилось. Я безумно захотела его увидеть в тот день. До дрожи в коленях. Хоть на секундочку. Хоть мельком. Пылева сказала, что ему влетело за меня от директора, и он ходит сам не свой. Вот я и решилась на отчаянный шаг — приперлась к нему в кабинет. Естественно, моему визиту Виктор Эдуардович не обрадовался. И это мягко сказано. Сразу попытался выставить за дверь. На почве этого у нас завязался серьезный спор, в процессе которого… я его и поцеловала. Макаров, конечно, охренел от моей дерзости. Замер сначала. Буквально на несколько секунд. А потом… потом окончательно сорвался. Господи, Ириша, знала бы ты только, как дико он стискивал меня в своих ручищах! Как яростно отвечал на поцелуй. Я реально думала, все — сейчас свихнусь от ощущений! Но Виктор Эдуардович слишком быстро пришел в себя, и сказка закончилась. Он отстранился. Отругал меня так, что слезы на глазах навернулись, и бесцеремонно вытолкал за дверь, запрещая приходить вновь. А потом вообще уволился! Испугался! Сбежал! Так что же это, если не трусость? Скажи мне, что?

Ирина переваривала полученную информацию несколько долгих секунд, прежде чем нашлась с ответом:

— Здравый смысл, возможно?

— Какой еще…

— На тот момент ты была его ученицей!