Не в силах больше размышлять о прискорбности своего положения, брюнетка повернула ручку двери и оказалась в своей спальне, где её давно ожидала соседка. Она переступила порог и одновременно ослабила хватку, от чего её вещи с гулом приземлились на пол.

– Каролина! – Радостно воскликнула Сюзанна Батлер, через секунду бросившаяся на шею приятельницы.

Эта особа с рыжими волосами, скромной улыбкой и светлым, слегка конопатым, лицом – едва ли не единственный человек в школе, ценящий и уважающий Каролину по-настоящему. Сюзан на редкость добрый и отзывчивый ребёнок, она никогда не бросит Джефферсон в беде, хоть та и не всегда бывает ласкова с нею. Ведь эту, Сюзанну, столь миролюбивую и воспитанную особу растила одна мать, похоронившая отца девочки, когда той едва исполнилось пять лет. Сюзанна давно привыкла к лишениям, нищете и издёвкам, именно поэтому выбрала в подруги Кароль – такую же загнанную и одинокую особу, как и она сама. Девочки, не имея каких-то особых понятиях о дружбе, попросту держались друг за друга как могли, из последних сил обороняясь от этих избалованных детишек бизнесменов, нефтяных магнатов и светских дам. Ибо в этом жестоком мире моды, неоднозначных мнений и манящего разврата нельзя бродить в одиночку.

– Как твоё лето? – Батлер ослабила хватку и через секунду уже сидела на кровати, ожидая рассказа одноклассницы.

– Ужасно. – Коротко отрезала Кара и присела рядом с рыжеволосой. – Скука смертная. – Девочка закинула ноги на постель и обхватила их руками. – За лето не случилось абсолютно ничего, что можно было бы назвать запоминающимся событием. – На мгновение студентка задумалась, приложив холодную ладонь к своему потному лбу.

Неужели и вправду не произошло никакого интересного случая, о котором можно было бы с улыбкой рассказать однокласснице по приезде в школу?

– Разве что, соседка своего пса похоронила. Хороший был пёс. Часто прибегал ко мне за лаской. – Поджав губы, поведала Кара и призадумалась, пытаясь восстановить в памяти ещё что-нибудь занимательное. – А, ещё один придурок не затушил вовремя бычок и чуть ли не устроил в мою смену на заправке пожар. – Подытожила Каролина и замолкла.

Обе девочки погрустнели. То ли от того, что пожалели старого лабрадора миссис Гаррисон, то ли от того, что с прискорбием осознали, что их летние каникулы были катастрофой, а может и вовсе от того, что устали от долгой дороги в пансион.

– Не знаю что хуже – девять учебных месяцев в этих стенах или, так называемый, отдых дома с вечно пьяной матерью, в который мне, наоборот, пришлось пахать как проклятой, чтоб купить хоть какие-то тряпки, похожие на стильные шмотки. – Продолжала размышлять школьница. На её лице отпечаталась ещё большая грусть, но брюнетка попыталась прогнать её прочь.

– Последний год, когда эти богатенькие детишки будут издеваться над нами. Осталось совсем немного, Кароль, мы справимся. – Подруга обняла темноволосую за плечи и прислонилась щекой к её бледному лицу.

– Ты думаешь в универе до нас никто не будет докапываться? – Джефферсон глубоко вздохнула, поёжившись при этом от чужих прикосновений, и слегка приподняла уголки своих губ.

– Там все разные. К тому же, туда люди едут учиться, а не демонстрировать свои мускулы, шмотки, макияж и умение унижать окружающих. – Сюзи мечтательно улыбалась, подобно пятилетней девочке, представляя этот идеальный мир, где никто не смеет даже единого грубого слова сказать в её адрес.

Особа больше всего на свете хотела, чтобы эти унижения наконец-то закончились. Она желала этого даже больше, чем дорогой телефон последней модели и собственный автомобиль, больше, чем шопинг в Милане и смазливого парня, больше, чем поездки за границу и изысканные блюда. Юной леди попросту хотелось спокойной жизни, в которой не нужно бояться, что в любой момент твою блузку могут испачкать чем-то липким, а юбку задрать до самых трусиков. Сюзан хотела быть человеком, который заслуживает к себе такого же гуманного отношения, которое получают все остальные.