Вконец измучившись этим состоянием, я решил воспользоваться некоторыми психологическими приёмами, а именно: попытался погрузиться в это чувство полностью, не загоняя его в подсознание.

Я лёг на кровать и, ненадолго задержав дыхание, медленно стал проваливать в нечто подобное гипнозу. Спустя некоторые время у меня получилось, и я полностью погрузился в своё чувство тревоги, давая ему возможность стать мной. И мой ум отключился – или мне так показалось? – только теперь это чувство тревоги уже не выглядело столь устрашающим.

В какой-то степени я наслаждался им, в конце концов, не об этом ли я мечтал долгое время? Мечтал снова остро чувствовать…

На третий день появилась Наташа и сказала, что мы должны уезжать.

Сабина я почему-то не наблюдал. Зато возле моей Чувствительницы маячил какой-то странный старик. Он практически не говорил, только делал Наташе какие-то знаки руками…

Когда мы ехали домой, Наташа молчала.

Её что-то мучило, и я не выдержал, остановил машину и приказал ей всё рассказать. И сам этому был не рад…

Как выяснилось, с Сабином было покончено. Усилиями охраны странного старикашки он был отправлен в мир иной. Людей распустили, но вот работать с их чувствами Наташа не смогла. Её сил хватало лишь на одно человека, а толпа ей, к сожалению, не подчинялась. Слишком сильный поток отрицательной энергии действовал на неё как анестетик8.

Это открытие стало для неё болезненным, но долго думать об этом ей не дало другое обстоятельство – старик. Он появился неожиданно, когда Наташа уже совсем отчаялась от безуспешных попыток повлиять на эмоции адептов, быстро взялся за Сабина и его приспешников, а когда со всем было покончено – представился Наташе.

– Его зовут Арон Гурдесвьюр, – сказала Наташа. – И он знал моего отца.

Дальше я больше успокаивал Наташу, чем слушал её рассказ. В перерывах между истеричным плачем она успела поведать мне только о том, что этот человек знает о её способностях. И о том, что дети её – если они имеются – могут обладать куда более мощной силой, чем у неё. Про Алёнку она Гурдесвьюру, конечно, не рассказала.

Но я смутно подозревал, что делать ей это и не обязательно.

Он попросил её работать на него. И она не смогла отказать.

Я спросил у неё: «Причём тут её отец?», – но она снова разрыдалась, и я оставил попытки прояснить ситуацию до конца.

Одним словом, женщины!

Даже Чувствительницы.

Егора распирало от нахлынувшего ощущения счастья. Он скакал, прыгал, крутился колесом, желая как можно острей выразить свои эмоции.

Девушка с чёрными волосами улыбалась и с нежностью смотрела на его дурачества.

Наконец парень устал и подбежал к ней, а она плавно положила свои руки ему на плечи и притянула к себе поближе.

От неё пахло мёдом и душистыми полевыми цветами. И аромат этот дурманил похлеще любых флюидов.

Егор тоже обнял девушку за талию, зарылся лицом в её мягкие волосы, и они замерли, наслаждаясь моментом…

Мир вокруг медленно закрутился, но с каждой секундой набирая обороты. И вот уже предметы рядом невозможно было рассмотреть. Всё слилось в однородной массе, и он почувствовал, что в его объятиях больше никого нет.

Страх и отчаянье заполнили его сознание. Он хотел закричать, но не смог – рот только открывался как у рыбы, а звуков не издавал.

Егор начал задыхаться и проснулся…

Комнату заливал предрассветный тусклый свет. Из открытого окна тянуло осенней прохладой и выхлопными газами. Слышалось шуршания шин и далёкие сигналы автомобильных клаксонов.

Он поёжился от пробежавших по спине мурашек.

Опять снилась Лиана. Только сегодня она исчезла, и наступил хаос…