Обиженный мявк, и секунду спустя со стороны кухни раздался побулькивающий плеск воды.

– Да ну нафиг… Это, Студень, ты с мылом мой, с мылом, ага. Ошизеть…

Абсолютно ошарашенный голос Стаськи меня успокоил, снова захотелось полежать и поспать. Я лёг в пять утра, мне можно. Совесть пыталась возразить, но недосыпающий организм мрачно показал ей кукиш, решив, что сон важнее.

Тёмное тепло дрёмы мягко захватило сознание.

* * *

– Пааапааа!!!!

Подскочив от неожиданности, я чуть не сверзился с дивана. Дашка, утирая слёзы с краснющего лица, тычет мне под нос свой телефон и пытается что-то доказать. Уже день, так как солнце вовсю шпарит из окон. Телефон в кармане разрывается от вибрации, а на кухне подозрительно тихо.

Зашибись.

Поспал, называется.

– Ты понимаешь? Это кошмар! Валька, он же мне нравился, а теперь пишет. Прямо сейчас пишет! Вот что я ему должна ответить? А? И снова сообщение! Пааапка!!

Голова начала понемногу гудеть.

– Цыть! Валька, Валька… Так, сосед по парте, нравится тебе со второго класса. Ага… Пишет. А что, что-то плохое пишет?

Дашка утёрла сопливый нос.

– Да нет… Говорит, кот у меня жутко классный.

– Жуткий? Или классный? – я не сразу врубился в происходящее. – А чего ревёшь-то? Ну ответь. Вроде – пойдём в кино, все дела.

Дашка зарделась и возмущённо полыхнула глазами.

– Да ты ничего не понимаешь! Он ведь мне сейчас пишет не от того, что я ему нравлюсь, а от того, что ему нравится мой кот. Это ведь совсем разные вещи!

– Ну так пообщайтесь немного, и ты ему понравишься в том самом смысле, – я неловко полез в карман за разрывающимся от вибрации телефоном.

– Это каким ещё? – Дашка склонила голову набок, не врубаясь в мои слова.

– В том самом! – И сразу переключился на телефон, не собираясь дальше обсуждать каких-то Валиков. – Аллё?

– Петрович, бля! Ещё раз твой кот у нас покажется, прибью падлу!

– Меня или кота? – осторожно уточняю.

– Обоих! – рявк на том конце от бригадира, и я невольно отшатываюсь от трубки. – Эта сволочь мне все гайки под шкафы засандалила, чем я закручивать-то буду? Рабочий процесс встал – все умиляются этой милой морде. Он залез в багажник и застрял, вылезая через него в салон. Застрял под двигателем. Залез на самый верх шкафа и наотрез отказался оттуда слезать самостоятельно. И при этом он ещё и помогать пытается! Ещё раз здесь увижу, убью!

От его воплей мой мозг заклинило, и я выдал первое, что вертелось на языке.

– Так я это… Уволен?

Рык, маты и мужской гортанный вопль, от которого тувинцы описались бы от восторга. Минута молчания, тяжёлое дыхание человека пытающегося взять себя в руки, и бригадир говорит спокойным тихим голосом, так, что хочется бежать на кладбище и закапываться в могилку, не дожидаясь естественной смерти:

– Нет, Петров. Как раз-таки ты чтобы как штык был завтра на работе. А вот кота… Увижу – кастрирую!

И я почему-то поверил. Сильно поверил. Даже ноги сжал, хотя угроза была не ко мне.

– Паап, – тихий ошарашенный голос Дашки сбоку. – Валик, он… Меня красивой назвал.

И глаза – полные счас… Нет, не угадал. Слёз они полные, опять.

– А сейчас-то ты чего ревёшь? – полный муки стон сам собою вырвался из моей глотки.

– А вдруг он солгааал?

Дашка уткнулась в колени, рыдая что-то на одной ноте. Мне захотелось крепкого самогона и побиться головой о стену.

– Стася… С тобой-то всё в порядке?

Дашка отвлеклась от рыданий и, ухмыльнувшись, кивнула в сторону ванной.

– Да нормально всё с ней. В обмороке валяется. Её наш Студень едва-едва за волосы дотащил до ванной, в себя привести пытался.

Я ошарашенно замер. За волосы? Наш кот, в котором и шести килограммов веса-то не наберётся?