Путешествие длилось уже третий день: прямо над катакомбами раскинулся город, но эти туннели были настолько запутаны, что чужестранец даже не рассматривал вариант выбираться на поверхность и продолжать с той точки, где он остановился: до парада светил оставалось всего ничего, и хотя видеть его из-под земли Камаледдин не мог никак, для его цели он был совершенно необходим. К счастью, промахнуться по времени ему бы не дали те же самые кристаллы, но вот риск не успеть дойти вовремя и подготовиться к ритуалу был велик, поэтому путник, пробормотав какое-то цветистое ругательство себе под нос, ускорил шаг – чтобы за углом наткнуться на какого-то зверя-переростка, по счастью, из числа тех, что сталь вполне себе брала…

Под конец этого дня южанину, наконец, повезло добраться до одного из мест, что можно было бы считать сердцем этих катакомб. Древнее святилище, посвящённое полузабытым богам – империя наверху успела сменить веру за минувшие сотни лет, храмы на поверхности были разрушены или переделаны, но здесь, прямо в центре катакомб под столицей, действительно сохранился старый алтарь всех богов. К сожалению, тексты, которые навели Камаледдина на след, были не полны – для ритуала требовалось совершить подношение минимум троим богам и не ошибиться с каждым; вот только никаких табличек с подписями не было и в помине. Никто из архитекторов этого храма и представить себе не мог, что когда-нибудь появятся люди, не способные узнать бога или один из его образов.

Здесь, в этой пещере, уже можно было зажечь факелы на стенах; но стоило южанину подойти к ним с огнивом, как они вспыхнули сами, половина пламенем алым, другая синим, но обе группы, бесспорно, магическим. Зал стал виден лучше, и грозные статуи словно нависли над смертным, ожидая его ошибки.

По счастью, ошибаться Камаледдин не был намерен: богиня удачи соответствовала описанию, равно как и аватар бога путешествий. Больше всего сложностей вызвала пара богов, из которых один покровительствовал торговле, другой – порядку и чести. И вот их аватары были весьма похожи: тексты описывали одного как торговца, что разбогател, другого – как аристократа, что, напротив, испытывал не лучшие времена. Вечные соперники, иные даже считали, что это одна и та же сущность – но статуй, подходящих под описание «умеренной роскоши и хороших манер» стояло в помещении действительно две. Момент парада светил приближался, камни уже начинали греть карман – но южанину не пришлось гадать слишком далеко. Один из верных признаков у него всё же был: аватар бога торговли, согласно легендам, поднялся на торговле тканями, и именно поэтому его одеяния, даже высеченные из камня, сохранили текучесть шёлка, мастер почти передал тепло шерсти на его шарфе, и так далее, и так далее – богатство, вкус, но слишком много эклектики. Аватар же старой чести был наряжен хотя и тоже богато, но куда более «единообразно»; и именно поэтому уже почти обжигающий руку кристалл был положен в чашу у его ног. Теперь Камаледдину осталось лишь закрыть глаза и молиться; молиться и надеяться, что ритуал пройдёт верно.

День, который должен был быть проведён в гедонизме, был испорчен самым мерзейшим образом: ещё до того, как Себастьян д’Арви спустился из своего номера в «Пороховой Бочке», кто-то уже желал его общества. Желал настолько настойчиво, что барабанил в дверь номера, и, судя по изменившемуся звуку, перешёл с кулаков на башмаки за то время, что понадобилось капитану на пробуждение и накидывание жилета.

– Чем обязан, с-с… – были ли это судари, сволочи, или кто-то ещё, капитан благоразумно не договорил. Хамить человеку, чьё лицо в портовом городе было известно не только местным, но и большей части приезжих, было явно идеей куда более дурацкой, чем будить Себастьяна, когда солнце едва-едва перевалило за зенит.