– Вы дочь Оливера Джонса? Джоанна Джонс! – воскликнул Гай Кемпински и даже, кажется, чуть подпрыгнул на своем месте. – Я был на похоронах дорогого Оливера. Слышал, что матушка ваша тоже ушла… Не смог проводить ее в последний путь – как раз в это время плыл на корабле в Индию по торговым делам… Я глубочайше соболезную. Такая трагедия, Джоанна! Дай бог, вам, милое дитя, прожить долгую и счастливую жизнь. Вы это заслужили. Насколько я осведомлен, вы с малых лет находились на попечении Миссис Трамель. Мы немного знакомы… Совсем немного, неуверен, что Миссис Трамель меня помнит.

– Все верно, – ответила Джоанна, вздыхая. Она вспомнила своих чудесных братьев, любимых маму и папу, и ей стало невыносимо грустно. – Миссис Трамель очень добра ко мне. Я, с ее позволения, смею называть ее тетушкой, хотя мы не родственники. Я закончила обучение в частном пансионе и сейчас отправляюсь в поместье Фловерфилдов. Там трое детей, и миссис Фловерфилд требуется гувернантка…

Девушке показалось, что мистер Кемпински вздрогнул, когда она упомянула поместье Фловерфилд. В его бледно-серых глазах промелькнула тень беспокойства.

– Фловерфилды, – сказал мужчина задумчиво. – Так значит, вы едите работать к Фловерфилдам…

– А вы знаете эту семью? – спросила Джоанна чуть дрогнувшим голосом. Ей передалась тревога Мистера Кемпински.

– Не могу сказать, что я лично знаком с этим семейством. Много лет назад я приятельствовал с Уильямом Фловерфилдом. У нас были кое-какие совместные дела. И я помню, что в какой-то момент он сильно заболел. Это была какая-то экзотическая хворь, и он советовался со мной. Я тогда не смог помочь со своими гомеопатическими пилюлями, а также с травами и снадобьями, которые я покупал в Индии и Китае. Но и врачи, к которым он обращался, тоже не особо понимали, что делать. Помню, он сильно похудел, у него была обильная псора и сильное ухудшение психического состояния… Но потом он исчез из виду. Я как-то написал ему домой на адрес его фамильного поместья. Он ответил мне неожиданно жизнерадостным письмом, где сообщал, что чувствует себя намного лучше и уверенно идет на поправку благодаря каким-то отварам невероятной целительной силы. Больше, к великому моему сожалению, весточек у меня от него не было. Хотя я отправлял ему еще одно письмо – я хотел заехать к нему по одному интересующему меня вопросу, в котором он был компетентен. Однако мое письмо осталось без ответа.

Джоанна задумалась. Ей показалось удивительным, что мир настолько тесен, что все друг друга знают.

Мистер Кемпински выдернул Джоанну из ее раздумий неожиданным предложением. До этого момента он, как и Джоанна, о чем-то сосредоточенно размышлял, постукивая средним пальцем правой руки по матовой ткани брюк.

– Джоанна, я позволю предложить вам свои услуги, если они вам когда-нибудь понадобятся. Мне будет приятно чем-нибудь помочь единственной дочери дорогого товарища. Если вы не возражаете, я напишу Жоржине Трамель, вашей любезной попечительнице. Если вдруг я смогу быть чем-то полезным – это сделает меня немного счастливее. Оливер был добрым малым, он мне сильно помогал советами и дружеским плечом. В общем, вы на меня можете смело рассчитывать. У меня у самого трое подросших сыновей – мы с моей женой квохчем над ними, простите, как курочки-несушки. А вы такая юная и едете одна работать в чужой дом. Хотя это правильное решение. Такая работа поможет вам узнать людей получше в безопасной обстановке, так сказать.

Мистер Кемпински сильно смутился, подозревая, что наговорил лишнего. Не стоило ему перегружать эту юную особу своими старческими эмоциональными нравоучениями.