3

Он не знал, что делать. Сделать вид, что не узнал её и пройти мимо. Но ведь и так незнакомы. Кивнуть и пройти мимо. Но ведь незнакомы. Уж лучше пройти мимо, не кивнуть, сделать вид, что не помнит её, заставшая его в тот день беспомощно барахтающимся в слизкой луже от несчастного обстоятельства, случайности такой экстремальной, в которой он оказался не героем, далеко не героем.

– Здравствуй, – неожиданно для его слуха донеслось приветствие, что заставило его и вздрогнуть, и остолбенеть.

О, это был дивный голос, как тон чарующий приятно плавной мелодии, голос, что истинно под стать её красоте! И потому невольно устремил глаза туда, опять навстречу взгляду.

Была ли в карих глазах её задумчивость какая-то, либо философское выражение, могли ли выражать любопытство, но точно обдавали добротой, что от этого и рождалась небывалая ранее с ним, рядом с ним аура такой вот сокровенной чистоты. Но взыгрались ли искорки в глазах её, что может, и снизошла она будто с небесной высоты, ступени, чтобы будто и встать рядом, жестом ли напутственным, давая ли ему дорогу, путь на сближение ли, что он кивнул едва ли робко, затем и исторгнул ли тоном тихим приветствие в ответ:

– Здравствуйте.

– Имею ли право остановить тебя, но если не спешишь, то можно поговорить, просто так, да хотя бы на той скамейке у скверика…

Ох, да когда бы мог подумать о таком подарке от своей судьбы, не сказать что ничтожной, но неприметной, не блистательной уж точно! Неужели…? О, дар судьбы! Да, он никогда не решился бы на такое! Светлая голова, может на круглые пятёрки, но довольствуется твёрдым «хорошистом», вот эта его светлая голова в придаток к слабой воле, робости и так далее. Не важен послужной список души. И вот такое вознаграждение!

Весеннее мартовское солнце пригревало. Вдвоём на скамейке. Мог ли мечтать об этом, о едва ль ощутимом дыхании её, ровном. О, несравненное ощущение! И о чём же говорить?

Вид его всегда как-то говорил, кричал о полной никчёмности его. Вот и сейчас, не успел насладиться ли неожиданно упавшим с небес ли даром, даром вот такого предстоящего общения, как к ним подходили двое, далеко не шкеты, постарше, притом солидные, да намного, интеллигентные на вид, однако студенты. Конечно же, привлекла их его неожиданная спутница, её красота, что никогда не укроется, не скроется, истинно великое природное предназначение. И потому, видать по их разумению, нечего делать рядом с таким сокровищем вот этому никчёмно серому пареньку, то есть ему, каким он выглядел в данный миг в глазах этих красавчиков бравых, шествующих, идущих важно по тропе до вожделенной цели, что и есть высшее образование, не больше, не меньше.

– О, какая…, и Вы скучаете… – проворковал ли с налетом наглости один из них, крепкий видом парень, ничем не подав виду, что она не одна, вот так всем видом и подчёркивая несостоятельность её спутника на данный момент.

Опять его ударят, опять будет лежать в пыли асфальта? Но нет, уж лучше…, и сильно учащённое сердце неожиданно от взбудораженного разума решилось на то, о чём раньше никогда бы не подумал, не решился. Он умрёт, погибнет за своё, за миг этот с ней, за эту ауру! И потому сжались кулаки на битву не на жизнь…

А что же она? Но мог ли он увидеть в данный миг остроты истины, увидеть взгляд её, увидеть изменение цветности глаза, увидеть иную ли материю, иной ли горизонт событий в устрашающей бездне чёрной дыры, но увидели эти двое, которых сначала будто стужа, изморозь схватила. А затем ударило, побило ли по их разуму, что прицелились, вознамерились на ступень высшего образования.