— Почитай журнал или книгу.

— Про беременность? — прыскает.

— Ага.

— А что это у тебя там за звук?

— У соседей, наверное, дети… Или чайник закипел… Ну давай, целую. Пора бежать. Позвоню!

Слышу в комнате плачь и спешу попрощаться. Настя не успевает ответить: сбрасываю вызов. Нехорошо как-то, но и признаться я не готова.

— Проснулась? — бегу к малышке и сразу же беру ее на руки. Перестает плакать, видит бутылочку и открывает ротик. Проголодалась.

Спустя час привозят детские вещи. Нахожу ближайший участковый пункт полиции, собираюсь, выпиваю кефир, больше ничего не лезет. Аппетита нет, желудок сворачивается в тугой комок от осознания, что сейчас мне придется ее отдать. Глотаю несколько капель седативного, чтобы не тряслись руки. Убеждаю себя, что так будет правильно и, нарядив маленькую принцессу в теплые вещи, все-таки заставляю себя пойти на этот ответственный шаг.

Сегодня солнечно, погода добавляет немного позитива утру. Сашенька спит в уютной переноске, не подозревая, что скоро окажется в чужих руках.

Серый подъезд, неприятный запах, люди в форме.

— Здравствуйте…

— Здравствуйте, — мужчина с погонами оценивающе смотрит на меня из-под очков.

— Я не знаю, с чего начать.

— Для начала возьмите жетончик и ожидайте. Вас вызовут в кабинет.

— Поняла.

Не нахожу нужного пункта в списке обращений. Видимо, «найденные младенцы» не значатся в популярных услугах. Приходится взять талончик по общим вопросам.

— Номер семнадцать!

— Мой…

— Идите, — кивает в сторону ширмы. Видимо, это кабинет.

За перегородкой еще один стол и новый мужик, похожий на прежнего, только толще, лысее и без очков.

— Здравствуйте…

— Добрый день. Можете сесть.

— Спасибо.

— Ваша фамилия?

— Иванова, — протягиваю паспорт.

— Из Москвы?

— Да. Приехала недавно.

— С какой целью?

— Жить и работать.

— И как?

— Пока не слишком успешно.

Вопросы немного смущают. Я не собиралась проходить допрос.

— Украли кошелек? Телефон? Сумочку? Велосипед? Стукнули машину?

Удивленно смотрю на участкового.

— Ничего я не крала! И не стукала!

— У вас украли?

— А… ну возможно… Кошелек действительно пропал, вчера… Но откуда вы знаете?!

— Практика. К нам просто так не приходят, — оценивающе смотрит и протягивает бумажку. — Пишите заявление. Где, когда, во сколько. Особые приметы.

— Приметы кошелька?

— Ну да. Сразу скажу, вероятность, что найдем ваше имущество, очень мала. Вон сколько заявлений о пропаже лежит, — кивает на стопку бумаг. — Карманники практически сразу тратят награбленное, а вычислить их достаточно сложно. Заявление ваше приму, конечно, но ничего не обещаю.

— Да мне не надо, я уже смирилась. Там и денег-то было немного.

— Хм. И что же вам, гражданочка Иванова, нужно?

— Ребенок.

— Не понял?! Вы шутите? — смотрит на переноску в моих руках.

— Я нашла младенца. Вчера. Около перинатального центра.

Участковый багровеет и покрывается испариной. Наверное, он не ожидал такой удачи с самого утра.

— У вас есть база пропавших детей? Я могу узнать, чья она и по какой причине ее оставили в корзине?

— Так, гражданочка, давайте немного притормозим, и вы подробно опишите все, что произошло. Мне нужна вся информация. От и до.

Киваю и пересказываю ему все, что приключилось. С момента встречи с аистом.

Мужчина несколько раз притирает лоб салфеткой, ослабляет воротничок форменной рубашки, покашливает, елозит на стуле… ведет себя крайне возбужденно. Не знаю, верит ли он в эту историю. Но что, кроме правды я могу ему сказать?

— Мда. Случай необычный, прямо скажу.

— У вас есть база пропавших детей?

— Все не так просто. К тому же ребенок обычный.

— Нет. Она совсем необычная! — возражаю, смотря в пушистые реснички малышки.