– Совсем никакого? – Настя чувствовала, что его настроение изменилось. Как – она понять не могла. Не через монитор же это передается.

– Ну, об этом рано судить. Утро вечера мудренее. Спокойной ночи, целую ваши руки.

Как, уже? Насте совсем не хотелось спать, она была не прочь провести еще часик за приятной беседой, что и выразила разочарованным смайликом.

– Простите, я правда должен уйти.

Зачем он оправдывается, этот случайный знакомый?

– Ничего, – написала Настя. – Спокойной вам ночи.

– Вы часто здесь бываете?

– Да, довольно часто.

– Скажите там, чтоб больше не будили, и пусть ничто не потревожит сны… – И он исчез.

Настя некоторое время смотрела на опустевший чат. Потом открыла новый документ и сохранила разговор.

С уходом Тагира охота сидеть в Сети пропала. Стася даже себе не признавалась, что разговор ее сильно зацепил. Казалось бы, ничего особенного, обычный обмен фразами, но… что-то за этим было.

Настя выключила компьютер, прошла в спальню, разделась и легла в постель, свернулась клубочком под одеялом и обхватила себя руками за плечи. На улице взорвалась петарда, послышались веселые крики – люди праздновали Новый год. Но что-то изменилось. Настя прислушалась к своим ощущениям: чего-то не хватало.

Потом она поняла.

У нее больше не болела голова.

Выходные пролетели неожиданно быстро, просто мгновенно. Не успела Настя проснуться первого января, как позвонила Анечка Рожкова – ее единственная подружка, еще с института. Зато настоящая, задушевная. Анечка ни дня не работала после института – вышла замуж за обеспеченного и уже немолодого кавалера, родила ему детишек – двоих очаровательных мальчиков-близнецов – и теперь невыразимо скучала, сидя в особняке в коттеджном поселке на Новой Риге. Госпожа Рожкова серьезных книг читать не любила, интернет считала высоконаучной штукой, для нее недоступной, поэтому вела активную светскую жизнь, зазывала в гости всех знакомых и полузнакомых, посещала приемы и рауты.

– На-астьк! – протянула Анечка в трубку. – А Настьк!

– Что, Анна Дмитриевна, дорогая? – Стася устроилась поудобнее на диване, подоткнула подушки, укрылась пледом. Разговор с подругой мог затянуться на неопределенное время.

– А приходи ко мне в гости, а? Дня на два… или три. Могу вообще пятого на работу отвезти.

– Так есть хочется, что переночевать негде? – рассмеялась Настя. – А если у меня свои планы?

– Ну какие у тебя планы могут быть? Философа своего нянчить? – К Ване Анна относилась строго отрицательно, совершенно позабыв, как называла аспиранта «конфеткой». «Мужик должен работать, а не ныть», – регулярно заявляла госпожа Рожкова.

– Мне работать надо, – попыталась робко возразить Настя.

– Бери свои бумажки с собой, не все же время мы веселиться будем, – отрезала подружка. – Ну, приезжай, я тут совсем одна сижу, с пацанами. Толстячок на лыжах улетел кататься, в Куршавель. Я не захотела, вот теперь одна-одинешенька!

Толстячком Анечка величала своего супруга, господина Юрия Рожкова, а пацанами – сыновей Федю и Васю.

– Одна, если не считать экономки, сторожа, кухарки и пары горничных. – Рожковы жили на широкую ногу.

– Ну, злая ты, – обиделась Анечка.

– Ладно, – Настя решила, что пора сворачивать переговоры. – Я поговорю с Ваней, потом перезвоню.

– Жду-жду-жду! – пропела Анечка и отключилась.

Ваня еще сладко спал, разговаривать насчет «поехать в гости» было не с кем, поэтому Стася решила проверить электронную почту и почитать новостные сайты. Вряд ли за новогоднюю ночь что-то успело случиться, но все же… Настя налила себе утренний кофе, включила ноутбук и вышла в Сеть. Новых писем нет, новости только приятные, в листе почтового телефона ICQ – одни красные имена, означающие, что все знакомые спят и видят сны. Все-таки для первого января она встала безбожно рано. Курсор мышки сам собой навелся на нужную иконку: «Вас приветствует „Старая Москва“», – побежали по экрану знакомые строки. «Может, он здесь?» Настя сама не понимала, почему вдруг замерло сердце. Она крепко зажмурилась, досчитала до трех и, приоткрыв один глаз, взглянула на экран.