– Так-так… К, Костров… Костров Артём Викторович. Пропал без вести, – сказал он, взглянув на меня.

Тело словно окоченело, мир начал блекнуть и наклоняться в бок. Я припал к стене, находя в ней опору.

– Ч… Что… – не договорил я, как офицер продолжил.

– В 2014 году, соответствуя рапорту, его отряд не вернулся с миссии.

Я схватился за голову, поблагодарил офицера и рванул прочь. Пропал без вести… Пропал без вести… Глубина, глубина… Почему же всё так?

Голову полнили мысли, которые словно тяготили меня, припуская к земле. В памяти въелись слова подруги матери: «Мы рядом.». Кто эти мы, если никого не осталось… Никому и подавно не сдался пережиток серого прошлого. Хотелось тишины и уединения, тёмная пелена в глазах, напоминающая помехи ретро-телевизора, не покидала меня. Я вернулся домой и пал на диван.

Человеческое сознание – удивительная вещь, которую в точности не могут описать даже величайшие психологи. Это словно универсальная программа, код, который пишет сам человек. Оно устроено так, что все наши переживания рано или поздно оборачиваются против нас самих же. Так случилось и со мной.

Вина, что ранее не отговорил брата от службы, не спас тех, кого мог, за смерть матери, которую я оставил одну, в надежде заработать ей на лечение. Наверняка бы нашлись те, кто успокаивал бы меня и говорил, что мои цели были благородны, что я всегда пытался помочь и быть полезным.

Конечно, горевать о прошлом глупо и бессмысленно, ведь оно на то и прошлое, изменить его никак не получится. Однако в тот момент моё сознание дало окончательный сбой, вызвав у меня новую волну бесконечной меланхолии. Углубляющаяся депрессия, что будто бы заставляла мои мысли, воспоминания тлеть изнутри, изнуряющая тоска и безнадёжное существование.

Жизнь человека в его руках, но иногда кто-то должен помочь другому и протянуть ему руку помощи. У меня же… никого не осталось… Хотелось, чтобы всё это был просто длинный страшный сон… хотелось бы… Конечно, можно было бы попытаться наладить свою жизнь, вставляя каждую деталь конструктора на свои места, но ничего не получится собрать, если сам конструктор сломан, а его детали навеки утеряны. А верить в то, что получится что-то склеить – напрасно, впустую. Существует не так много вещей, заслуживающих веры.

11.07.2019.

Становилось только хуже, дни сливались в один, окружение, краски жизни словно выцвели, оставив лишь черно-белые стандарты. ПТСР осложнялось угрызением совести, пропадали отрезки памяти, а порой я и вообще мог бездумно залипать в потолок чуть ли не часами. С момента возвращения прошло полтора месяца. Жалования с контракта хватало, чтобы обеспечить мне жизнь некоторое время без работы. Я выходил из дома лишь за продуктами и сигаретами. Других резонов вылезать из берлоги не было, а может, просто и не хотелось.

Шли дни, недели. Как бы я ни пытался успокоить себя, встать на новую тропу никак не получалось. Словно паранойя изгрызает сознание, оставив в рассудке лишь непроглядное бельмо. Потеряны не мать, отец, брат. Они просто ушли, растворились за пеленой жизни. Потерянным здесь был только я. Горевать о прошлом – смысла нет, оно потеряно, утрачено, забыто. Впереди будущее, серое, холодное, но будущее.

Я вышел на балкон и закурил, прохлада после дождя, лёгкий, словно убаюкивающий ветерок. Небо сегодня какое-то чистое, равнодушное, словно так и показывает, какое я ничтожество по сравнению со всей Вселенной. Под балконом 10 этажа проносились машины, где-то слышались возгласы шатающейся молодёжи.

Туман, скрывающий от моего взора крыши многоэтажных коробок, словно прячет перспективы моей дальнейшей жизни. Городская дорога, ведущая словно куда-то за горизонт. Хотелось просто идти по ней, в надежде, что там я найду новый мир без ненависти, подлости, ошибок. Надеясь, что в том мире всё будет иначе, не как в этом. Надеясь, что там можно будет изменить себя, распластав свою старую картонную гримасу по влажному асфальту.