– Вот дёрнул же тебя чёрт сюда, паренёк. Сколько я историей края занимался, сколько экскурсий водил, а об этом месте даже не подозревал. Это ж натуральная Марьина роща какая-то… По всему видать ничего хорошего ты отсюда не вынесешь. Но взрослый уже, сам вляпаешься – сам будешь расхлёбывать. Бывай.

Он закрыл окно, нажал на педаль газа красной «копейки» и скрылся за поворотом, оставив только облако плотного и едкого дыма из выхлопухи от прогоревших в двигателе прокладок.

Слова соседа и вправду оказались пророческими и Санёк, правда не сразу, спустя пару лет, но всё-таки «вляпался», как метко подметил дядя Кеша, и потом долго расхлёбывал результаты своего путешествия по злачным ленинградским трущобам. Мечта о сказочном вьетнамском Эльдорадо, где творились всякие небывалые чудеса, о котором все знали только по байкам бывалых дворовых авторитетов, прочно втемяшилась в неразумные подростковые головы и слепила глаза, как тёщины сокровища, спрятанные в «Двенадцати стульях» Ипполиту Матвеевичу. Так что отступать было некуда, да и незачем? Впереди Александра ждали только сказочные приключения и возможно столь же сказочные проблемы…

Испытывая лёгкое волнение, свойственное всем юношам, и одновременно нутром ощущая абсолютное отсутствие чувства самосохранения и мозгов, Сашка стал разыскивать в Шестом тупике дом номер «6». Все халупы в трущобах частного сектора, а точнее их нумерация, не поддавались никакой человеческой логике. Казалось, что безумный нумеролог, естественно, как и все здесь, бухой до полной невменяемости, просто взял номера домов, перемешал, кинул куда судьба послала, и свалился тут же спать. А цифры эти перемешались, как языки в Вавилоне, и теперь найти злополучный «номер шесть» без проводника в лице местного аборигена, было задачей практически немыслимой и невыполнимой. Шурик слонялся между домом №26, тут же возникающим №14, и стоящими ровнёхонько напротив них девятым и двенадцатым. Ряд домов попросту отсутствовал напрочь, видать был утерян, или тот самый нумеролог не знал некоторых цифр, не доучился или позабыл.

Сашка ходил между хибарами, заглядывал в незакрытые калитки и вдруг, зайдя в один неприметный с виду двор, лицом к лицу, точнее к затылку столкнулся с качающимся на ветру Толяном, в майке и обвисших триконах. Толяна явно штормило. Он облегчался, не взирая на чины и звания тут же, рядом с покосившейся избой, прямо в грязную лужу. Шурик терпеливо молча дождался окончания немой сцены. Толян повернулся и обомлел.

– Санёк, мать твою ети, это ты. Ну ни хрена ж себе, приехал всё-таки, чертеняка. А я тут после стакана…

– Ты что, самогон гнал?

– Да какой самогон, спиртом разжился. Ну ладно, что кота за одно место тянуть, лавэ с собой? Ну подожди, я накину что-нибудь и почапали, покажу тебе все потаённые тропы, мне для товарища ничего не жалко.

Толян накинул колхозный, видавший виды пиджак, невесть откуда взявшиеся классические туфли, очень изящно смотревшиеся под триконами с обвисшими коленками, вылил себе на опухшее лицо ковш мутной жидкости, который набрал тут же, из ржавого ведра с дождевой водой.

– Ну что, брателло, пошли, – в этом экстравагантном виде Толян стал похож на карликовую версию тракториста из мультфильма «Возвращение блудного попугая».

Санёк как будто окунулся в атмосферу чёрно-белых фильмов про революцию. Казалось, здесь, неподалёку, где-то в зашифрованной избе, должны были проводить свои сходки революционеры-декабристы. Вот тут они должны бежать огородами и чердаками от царской охранки, раскидывая листовки и газету «Искра». Да, собственно, в этом тупике, на отшибе жизни, мало что поменялось с 1917 года. Толян с радостью передавал секреты криминальных троп до вьетнамского кочевого табора-посёлка.