Но так, конечно, было не всегда. Больше 30 лет я вела самый разный образ жизни: от упертого ЗОЖа до абсолютного беспредела на максималках. Я сидела на всех видах диет, которые только бывают, и ела все без разбора, компульсивно набивая себя сахаром и жиром. Бегала полумарафоны и танцевала до утра, сбившись со счета в шотах и коктейлях. Спала до обеда и работала на нескольких работах сразу без выходных. Оглядываясь назад, я понимаю, что чувствовала себя в тот момент бессмертной, не задумываясь о том, что телу нести меня по жизни еще очень долго и стоит позаботиться о его сохранности и благополучии.

Мы смеемся с друзьями над шуткой, что после 30-ти счастье, если проснулся и ничего не болит или не хочешь сразу умереть. Сначала мы живем на износ, а потом остаток жизни пожинаем плоды такого нашего выбора. Потому что с возрастом все становится сложнее: метаболизм замедляется, клетки не восстанавливаются, мозгу нужно больше отдыха. Я ощутила это в полной мере, когда начала заниматься современными танцами. В группах девочек, которые на 5-10 лет младше меня, мне все дается сложнее, а чего-то я уже совсем не могу, потому что дают о себе знать травмы, полученные много лет назад во время слишком тяжелых тренировок по кроссфиту и бега на длинные дистанции в неправильной обуви. Тогда я не думала о том, что к себе нужно относиться нежно и бережно, поэтому учусь этому теперь каждый день, выбирая то, что мне по силам.

Если бы я могла вернуться назад, в свои 20+, первое, что я сделала бы – дала бы себе мощный подзатыльник, чтобы из рук выпали сигарета, пакет с пачкой пельменей и парой бутылок пива, которые я тащила в свою комнату в общаге на улице Космонавтов. Потом обняла бы, успокоила и сказала: «Детка, забудь все, что было раньше. Сейчас ты в точке ноль, с которой начнется твоя новая жизнь, и спустя 10 лет ты будешь благодарна этой версии себя, которая сделала лучший выбор».

Путешествия во времени еще не изобрели, поэтому моя точка ноль настигла меня сама в 2020-м году. В середине марта мои дни проходили совершенно иначе, чем пару лет спустя. Я просыпалась ближе к обеду на чердаке в доме у родителей, спускалась вниз и ела все, до чего могла дотянуться. Что хотелось, но уже не влезало, брала с собой наверх вместе огромной чашкой кофе с жирными сливками – третьей по счету. Потом я плакала. После – придирчиво рассматривала в зеркало одутловатое лицо, выходила на балкон и задумчиво жевала остатки еды. Потом закуривала и снова плакала. Шла в кровать и ложилась спать. Проснувшись, я плакала, после чего спускалась вниз за новой порцией еды. Цикл повторялся. Проснувшись ближе к вечеру, я кое-как приводила себя в порядок и спускалась на ужин с родителями. Ела, сгребала в охапку весь найденный шоколад, поднималась к себе, плакала, ела и снова засыпала, надеясь не проснуться. Но следующий день всегда наступал, и все повторялось заново.

Я была в тяжелейшем депрессивном эпизоде после возвращения в Россию из Израиля. Даже если не брать в расчет все, что выпало мне за предыдущие несколько лет, я находилась в точке максимальной неопределенности, в которой даже здоровым и сильным людям было бы несладко, что уж говорить обо мне. Первая волна ковида, никто толком не понимает, насколько это серьезно и как долго это продлится, изоляция, локдаун, тревожные сообщения в СМИ, болезни и смерти – это если в общем. В частности – мое жалкое положение в этом хаосе: я потеряла семью, собаку, почти все социальные связи и навыки, у меня не было работы или какого-либо иного занятия. Весь предыдущий год я провела в режиме выживания в чужой стране, где иногда дела шли так плохо, что мне было нечего есть и негде спать. Поэтому теперь, когда я оказалась в относительно спокойной обстановке, где меня приняли родители, у меня была крыша над головой и полный холодильник еды, мой организм просто врубил safe mode, а мозг начал процесс осознавания всего произошедшего. Я могла только спать, есть и плакать, потому что не понимала, как жить дальше, а главное – зачем.