– Где фенрих? – спросил он. – Вы его бросили? Схожу за ним, нехорошо.

Абель посмотрел куда-то в сторону и повторил:

– Нехорошо.

Абель быстро вышел.

– Опять юродствует? – спросил Гейнц.

Аланд тоже смотрел в пустоту, не ответил. Кох смотрел на Аланда.

– Идите, господин генерал.

Аланд вышел. Карл рассмеялся.

– Полковник генералу – идите? Это что такое, Вильгельм?

– Отстань, Карл. Вебера в покое оставьте, он переволновался.

– Да он всегда такой, трепещет, как свечка на ветру.

– Чтоб не задуло.

Глава 25. Омуты

Абель вошел к Веберу, взял его за плечи, Вебер не мог смотреть на его улыбку: схватил бы его, прижался и ни о чем бы не спрашивал.

– Так и будешь на меня обижаться?

Абель сумел заглянуть ему в глаза, Вебер не реагировал. Вошел еще и Аланд.

– Господин генерал, это кошмар, как он на меня рассердился.

– Он все еще думает, что ты Карлу руку сломал.

– Гейнц наябедничал? Он врет, Рудольф, у Карла вообще ничего не было с рукой, только что сидел пассажи гонял, правда, господин генерал?

– Гонял, лучше, чем прежде.

– Что вы все от меня хотите?

– Рудольф, ты сейчас ляжешь спать, завтра поедешь со мной в военную академию, прочитаешь лекции по математике, позанимаешься с офицерами борьбой, – заговорил Аланд.

– Я? Что-то я утомился быть объектом общих шуток, я перестал их воспринимать, извините, господин генерал.

– Вебер, ляг в спать. Я могу не контролировать выполнение этого несложного приказа? Идем, Фердинанд, надеюсь, ты меня понял, Вебер?

– Я вас не в силах понять, но лечь спать не трудно.

– Завтра я тебе все объясню, расскажу, что от тебя потребуется, ты легко справишься. С медитацией у тебя сегодня не заладится, ее отменяем, хорошенько выспись.

Аланд был расстроен, Вебер это чувствовал. Аланд вышел, Абель вроде бы пошел за ним и вернулся.

– Рудольф, никакой медитации сегодня. Завтра у тебя другие задачи, начинается другая жизнь, будешь выбираться из Корпуса, а сегодня – спать.

И пошел догонять Аланда.

Вебер улегся и решил, что Аланд прав, ничего Веберу не хотелось так, как угомонить хоть на несколько часов свое сознание, он устал от себя, не первый день ему плохо. Сегодня по объективным причинам хуже, чем всегда. Вебер блаженно вытянулся во всю длину и задышал глубже и медленнее. Сейчас он успокоится, он не будет думать о завтрашнем дне, сегодня он просто болен. Он ни на кого не обижается, но после шести лет ожидания – чувство, что над ним посмеялись, а ему все равно по-собачьи дорог побивший его ни за что хозяин. Оттого, что Абель пришел, подержал в руках каменные плечи Вебера, Веберу стало легче. Хорошо, что Абель становится прежним, но душа Вебера потрясена. Он котенок среди рыб, или щенок, что в данном контексте одно и то же, вот ему и привязали на шею камень, ни о чем не думать, спать.

Вебер закрыл глаза, алое пятно, служившее привычными воротами медитации, вспыхнуло, как окна родного дома. Аланд не запрещал, в постель Вебер послушно лег, посмотрит Аланд в свой «экран» – удивится его послушанию, медитации в Корпусе никто не отменял. Абель сегодня странный советчик, медитация успокоит, даже самая что ни на есть «безмозглая», просто, как в детстве, с отчаянья провалиться в свои облака. Побыть одному, все забыть, перестать чувствовать ужасное напряжение. Дрожь отпустила – хорошо, перед глазами не полыхает. «Может быть, и усну, – решил Вебер, – в конце концов, я просто лег, закрыл глаза и ровно дышу, я не делаю усилий, я ничего стараюсь не делать».

Алое пятно в центре лба возникло из точки и начало расширяться с огромной быстротой, затягивая в себя Вебера. Вебер был пассивен, но чувствовал, как знакомая сила вымела его из тела, душа, как освобожденный пленник, свободно развернулась, любовалась безграничным простором, красками восхитительных астральных небес. Пожалуй, такого блаженства Вебер еще не испытывал, он даже не думал, а чувствовал, что, наверное, упал на дно для того, чтоб очиститься для новых высот, месяцы изнурительного томления были для того, чтобы приблизиться к этому рубежу.