Пётр Ливанович умолк, на несколько минут задумался, попросил Тошу позвать официанта и сварить кофе.

– Никакой официант здесь не нужен, – Тоша поднял трубку внутреннего телефона: – Сварить чашку кофе по-турецки, одну ложку сахара. Нести в турке, чтоб не остыл.

Сделав глоток коньяка, Пётр Ливанович отхлебнул из дымящейся чашки кофе, развернул сигару и долго её раскуривал.

– Ну а после этого нелепого покушения на тебя всё стало более или менее ясно… – голос Лордкипанидзе оставался всё таким же ровным. Однако Платов почувствовал, что сейчас прозвучит главное: – …Это личное.

Осмыслить сказанное Пётр Ливанович не дал, продолжив:

– Анатолий на следующий день отловил этих стрелков-недоумков. Ничего толком, как и предполагалось, мы от них не узнали. Заказчика не видели. Подогнали угнанный «жигуль», сунули в руки «калаш» (один из них вроде бывший десантник), показали место, где ты обычно проезжаешь на работу, и строго предупредили: не убивать и не ранить.

Павел перевёл взгляд на Тошу:

– И что ты с ними сделал?

– Да ничего. Ребята отшлёпали их по заднице и предупредили, что, если они ещё хоть раз в жизни возьмут в руки оружие (любое: холодное, горячее, да хоть игрушечный пистолет), их достанут из-под земли и тогда разберутся уже по-другому.

– Итак, Павел, – начал подытоживать Пётр Ливанович. – Кто-то сводит с тобой личные счёты. Ищи врага в своём прошлом.

Павел невольно улыбнулся.

– Ничего смешного я здесь не вижу, – Пётр Ливанович строго взглянул на Платова.

– Извините, просто вы почти слово в слово повторили фразу некоего следователя полковника Кашина.

– Ну, чтобы до этого додуматься, много ума не надо. Проблема в другом: ни мы, ни следствие этого человека вычислить не можем. Это человек из твоего прошлого, может быть, очень далёкого. Думай, Павел. Напряги память, пройдись по жизни год за годом. О безопасности не думай: люди Анатолия за тобой приглядят. Но вычислить негодяя сможешь только ты.

Пётр Ливанович пыхнул сигарой, выпустил несколько колец и пробил их тонкой струйкой дыма.

– Но кое в чём я тебе помогу. Недаром Толина братва кличет меня Зорким. Я знаю и не сержусь. Итак, Павел, слушай меня внимательно. В общих чертах я тебе опишу этого человека. Может, это поможет вспомнить что-то из прошлого. Человек этот несметно богат, но серьёзных связей с сильными мира не имеет. С криминалом никак не связан. В наших делах полный дилетант. Очень самолюбив и упорен в достижении результата. Обиду на тебя носит в душе, видимо, очень давно. Но к осуществлению мести приступил недавно. Уверен, что всё можно купить, поэтому пока делает ошибки. Но деньги могут сделать своё дело. Не исключаю, что есть какой-то советник или исполнитель поручений, но тоже не шибко профессионал, – Платов не уставал удивляться прозорливости Лордкипанидзе. – И последнее: постарайся вспомнить, была ли в твоей жизни хотя бы минутная встреча, искалечившая человеку жизнь. Пусть не по твоей вине. Ты об этом можешь и не подозревать, но это произошло. Всё. Павел, мы по своей линии будем копать, но я уверен, тебя догоняет твоё прошлое.

Пётр Ливанович откинулся на спинку кресла.

– Устал: возраст. Ну что, друзья, вы ещё поболтайте о делах ваших. А я пойду прилягу. Послушаю Вагнера. Анатолий, скажи, чтобы поставили «Нибелунгов».

Тяжёлое похмелье. Ад или чистилище? Паша осознал, что поиск нужного определения не поможет решить главной задачи: как в таком состоянии оторвать голову от подушки? Попробовал открыть левый глаз. Неудачно. Майское солнце стояло уже высоко и бритвой резануло прямо по зрачку. Задвигались мысли. Похмелиться, душ, кофе? Не пойдёт. Душ, кофе, похмелиться? Так выходило получше. До душа ещё надо дойти…