– Сводному брату, – поправил ее Джаспер с горечью. – Не беспокойся насчет Кита. Ему никто не нравится. Он приезжает сюда, чтобы судить нас всех.
– Я здесь из-за него, да? Ты больше боишься реакции Кита, чем родителей.
– Шутишь? Ты же видела отца. Он принадлежит к поколению, которое свято уверено, что гомосексуалисты одеваются в розовое и носят сумочки.
– А в чем оправдание Кита?
Джаспер помедлил перед закрытой дверью, опустив голову. В Лондоне он всегда укладывал волосы гелем и подводил глаза – без всего этого его тонкое благородное лицо казалось очень юным и странно беззащитным.
– Кит не любит меня. Я каждый день чувствовал это, пока рос. Он не говорил и не делал ничего ужасного, но от него прямо несло холодом, что еще хуже.
Это Софи легко могла себе представить.
– Теперь я стал старше и понимаю, как трудно ему пришлось – расти без матери, когда у меня она была, – продолжил Джаспер. – Ты, наверное, заметила, что мама не слишком богата душевным теплом. Вряд ли она лезла из кожи вон, чтобы Киту было хорошо. А меня – своего единственного ребенка – она, кажется, порядком избаловала…
– Да что ты говоришь! – Софи широко распахнула глаза в притворном удивлении.
Джаспер усмехнулся:
– Чтобы ты знала, это та часть замка, которую облюбовал призрак безумной графини. Будешь издеваться, я убегу и оставлю тебя здесь одну.
– Только попробуй.
Все еще смеясь, он открыл дверь:
– Черт, огонь погас! Заходи и быстрее закрывай дверь, вдруг еще не все выдуло!
Большая комната была заставлена массивной темной мебелью, сделанной по меркам гигантов. Пока Джаспер пытался расшевелить дрова в камине, Софи пробралась между островками разбросанной по полу одежды к окну.
– А что случилось с матерью Кита?
– Сбежала, когда ему было около шести лет. Эта тема в семье табу, но, насколько я знаю, она никого не предупредила, ничего не объяснила, ни с кем не попрощалась. Просто исчезла. Со временем отец получил развод на основании того, что Джульет ему изменяла. По-моему, Кит с ней больше никогда не виделся.
Конец ознакомительного фрагмента.