В речи Татьяны Фицрой все еще слышался русский акцент, но в остальном она говорила так правильно, будто играла роль в классической театральной постановке. Изображала элегантную хозяйку дома, приятно взволнованную первой встречей с подругой обожаемого сына. Проблема заключалась в том, что она не была хорошей актрисой.

– Я хорошо доехала.

– Но ведь ты ехала на поезде, а они сейчас переполнены. После такой толпы чувствуешь себя немного… запачканной, не правда ли?

– Не нагнетай, дорогая, – вмешался Ральф. – Ты, наверное, уже не помнишь, когда в последний раз была в поезде.

– Первый класс совсем не так плох, – сказала Софи, стараясь сделать вид, что ей бы и в голову не пришло путешествовать в обычном вагоне.

– Мало места для ног, – возразил низкий голос за ее спиной.

Софи резко обернулась. Кит стоял в дверном проеме, просматривая толстую пачку писем.

В камине весело потрескивал огонь, но девушке показалось, что температура в комнате сразу упала на несколько градусов. Все на миг замерли, потом Татьяна вышла вперед, словно по подсказке невидимого суфлера:

– Кит. Добро пожаловать обратно в Элнбург.

«Значит, не я одна считаю его невыносимым», – подумала Софи, услышав прохладцу в голосе Татьяны.

– Прекрасно выглядишь, Татьяна, – сказал Кит, почти не удостоив ее взглядом.

Софи заметила, что ростом и шириной плеч он значительно отличается от отца и брата, словно его кроили по другим лекалам. Закатанные рукава белой рубашки открывали загорелые мускулистые руки. Девушка отвела глаза.

Ральф отошел к столику, заставленному хрустальными графинами со спиртным, и плеснул виски в еще не опустевший с прошлого раза бокал. Стекло нервно звякнуло о стекло, но, когда он повернулся, на его лице застыла дежурная улыбка.

– Кит.

– Отец.

Голос Кита не выражал никаких эмоций, однако Ральф вздрогнул, хотя и постарался скрыть это, поднеся к губам бокал.

– Хорошо, что ты добрался, хотя наше приглашение было… формальностью. Мы знали, как ты занят. Надеюсь, ты не счел, что обязан приехать.

– Не счел. – Глаза Кита сверкнули, как лунные лучи на льду. – Я слишком давно здесь не был, а у нас еще остались темы для обсуждения.

– Господи, Кит, ты же не собираешься опять настаивать на…

Двойные двери открылись. Вошедший в комнату худой старик почти неуловимо кивнул Татьяне. Она грациозно взяла мужа под руку, оборвав его на полуслове:

– Ужин готов. Приглашаю всех к столу.

Ребенком Софи мечтала быть частью большой семьи, которая каждый вечер собирается вместе за столом. Если бы она заранее знала, какими тоскливыми могут быть такие ужины, предпочла бы грезить о пони или о главной роли в детском сериале.

Столовая была огромной и мрачной. С портретов на стенах высокомерно смотрели очередные предки хозяев замка. «Какие неприятные люди», – подумала Софи, невольно передернув плечами. Физическую привлекательность, щедро распределенную между Китом и Джаспером, видимо, следовало считать недавним вливанием в генофонд. Из всех изображенных персон по-настоящему привлекательной была только женщина в розовых шелках, с цветами в замысловатой прическе и сдержанно-загадочной улыбкой на губах.

После водянистого супа на стол подали серую рыбу с чем-то зеленым, что походило на шпинат и пахло вареными носками. Софи больше не удивляло, как Татьяна умудряется оставаться такой худой.

– Выглядит изумительно, – жизнерадостно солгала она.

– Спасибо. – Татьяна приняла комплимент с таким видом, будто приготовила все сама. – Потребовались годы, чтобы научить миссис Дэниелс готовить что-то кроме пирогов с потрохами и жареного мяса, но в конце концов она поняла концепцию низкокалорийной пищи.