– Гражданин! Сколько времени вы пребываете здесь? Почему вы столь долго здесь пребываете? Кто или что вас удерживает здесь? – с неприкрытой строгостью милиционер приступил к допросу, даже не присев.

Лейтенанта можно было понять – уставший, недовольный тем, что у него столько важных дел на участке, а его посылают к черту на куличках на поиски какого-то чудного ученого, который не то потерялся, не то увлекся, потеряв счет дням и месяцам. Он с недоверчивостью работника милиции рассматривал Набиева, внешность которого ничем не отличался от внешности пьянчуг и бомжей, коих он видит ежедневно.

– Не знаю, должно быть, не меньше полгода. Поверьте, меня никто здесь не удерживал. Я работал, – оправдывался профессор, как провинившейся школьник перед учителем.

– И за это время даже не пытались известить своих коллег или милицию? – зло спрашивал и упрекал одновременно милиционер, – это же безответственность, товарищ профессор.

Милиционер внимательно рассматривал беглеца.

– Черт побери, вроде взрослый человек, а поступок увлеченного мальчишки, – думалось ему, – бродит по горам и лесам, исследуя черт знает что, гоняясь за насекомыми, которых вокруг пруд пруди даже в городе, а приперся сюда. Чудила. Уже пожилой человек, что ему не сидится дома или в офисе. А если бы умер здесь в горной глуши? Странные люд эти ученые – чудаки в очках, – удивлялся он, наблюдая за Набиевым.

– Здесь я работал и даже на ум не приходило кого-то предупреждать о моем пребывании здесь, – неуверенно, переминаясь с ног на ногу промямлил профессор.

– А вы знаете, что вас объявили пропавшим без вести? Казалось бы, взрослый человек, ученый и такая вот наивность, – продолжал допытываться милиционер с тем же полунасмешливым тоном. – А ведь пастухи яков были правы. Вот он стоит впереди меня. Какой он ученый, он просто одичавший человек, – читалось на лице у участкового лейтенанта милиции.

– Невелика птица, а сколько у него надменности и спеси, – подумал Набиев, понуро опустив голову и разведя руками. – Поверьте, мне было некогда.

–Что? Некогда? Вы, что издеваетесь? – возмущался милиционер. – Что? Нашей милиции дел других нет, чтобы гонятся за такими, как вы по горам и ущельям?

Разморенный и злой, милиционер стоял на ветру и пытался заполучить от него внятный ответ. Робость человека для них как красная тряпка для быка. Так и на этот раз, милиционер все больше входил в раж.

– Сеит Казиевич! Что вас так заинтересовало, что вы забыли о сроках экспедиции? – спросил Салимов, пытаясь как-то смягчить милицейский допрос и, в то же время, догадываясь о том, что далеко неспроста профессор копошиться в этом краю. Наверняка, он нашел что-то важное, значимое для науки, – думалось ему. – Может быть Вы расскажете, что вас побудило задержатся именно на этом участке? Геологи, побывавшие в исследовательском домике возле озера Ай-кёль, нашли его совсем необжитым. Что побудило вас построить хижину здесь?

Набиева как будто поменяли. Лицо просияло, в глазах появился блеск, сам он оживился.

– Знаете, я обнаружил новый вид хвостатого клеща.

И тут профессора понесло. Ученый с живым интересом сообщил, что увидел новый, совершенно необычный вид паукообразного насекомого – хвостатого, напоминающего головной и спиной мозг человека. Монолог о клеще длился минут десять.

– К сожалению, мне не удалось поймать экземпляр. Вообще, все это время мне так и не удалось встретить экземпляра того самого клеща, – закончил свой монолог профессор с неподдельной печалью.

Видели бы как передернуло милиционера это сообщение Набиева.

– Что? Какой-то клещ, паук? О, боже! Что за бред? И это причина тому, что вы – образованный человек, ученый копошились в этих суровых горах почти четыре месяца? – с издевкой в голосе и с ехидной улыбкой задавался вопросом милиционер.